– Надеюсь, вы уверены в том, что делаете, – процедила Вера Лонг. – Потому что я собираюсь писать рапорт своему непосредственному начальству. Вы отвлекаете нас от работы, инспектор. Это важный правительственный проект, от которого зависят сроки реализации плана неоса.

– Я в курсе, – голос Тенсинга был равнодушным. – Если хотите знать, я подчиняюсь Теневому комитету. Учтите этот факт при составлении рапорта. А теперь, если мы закончили со всякой ерундой, перейдем к делу.

– Делу? – переспросил Антон. – Вы покинете станцию и перестанете нам мешать?

– Нет, – покачал головой Тенсинг. – Я проверю вас двоих на наличие вложенного машинного сознания.

– Бред, – фыркнула Вера.

– Я так не считаю, – в руках у Тенсинга появилась миниатюрная коробочка. – Здесь присутствует осколок. Личность, относящаяся к числу Диких Разумов. И эта личность успешно притворяется человеком.

Вера и Антон переглянулись.

Инспектор подвесил коробочку перед собой. И устройство тут же начало раздвигаться новыми элементами, превращаясь в сложный многогранник. Пространственное сжатие, догадалась Вера. Агенты ДБЗ обожают подобные фокусы.

– Что это? – нахмурился Антон.

– Кейс Шрёдингера, – пояснил инспектор. – Я не знаю, кто из вас – машина. Есть подозрение, но нет стопроцентной уверенности. Поэтому мы пройдем визуальный тест Тьюринга. Кто сломается – будет заключен в этот кейс. И уничтожен.

– Он – психопат, – сказала Вера.

– Мы отказываемся проходить тест, – заявил Белецкий.

– Ваше право, – ни один мускул не дрогнул на лице Тенсинга, когда в его правую руку скользнул пистолет. Замкнулись нейроконтакты. Табельное оружие Департамента – с прямым оперированием и «умными» пулями. – Если вы оба откажетесь от теста, я покину станцию. Предварительно убив вас. И поглотив ваши личности.

– Невозможно, – покачал головой Белецкий.

– Юси-они, – догадалась Вера.

– Похвальная осведомленность, – хмыкнул Тенсинг.

Из ствола медленно, точно в кошмарном сне, вывинтились две пули. Разделившись, снаряды направились к Вере и Антону. Приблизившись к переносицам инженеров, конусовидные убийцы замерли.

– Своеобразная страховка, – сообщил инспектор. – Не наделайте глупостей, господа. Один из вас выживет.

Белецкий сглотнул.

– Даете согласие? – уточнил инспектор.

Пауза.

Короче, чем хотелось бы.

– Даю, – тихо произнес Белецкий.

– Антон, – Вера укоризненно покачала головой. И столкнулась с тяжелым взглядом агента. Вздохнула: – Даю.

– Формальности улажены, – Рихтер развернул перед собой голографический дисплей. – Приступаю к тестированию. Визуальный тест Тьюринга уменьшает роль языка. Вопросы ориентированы на ИскИнов, обладающих человеческим опытом и восприятием. При этом в ядре сознания находится машинная сущность. Каждая картинка сопровождается четырьмя вариантами ответа.

– Начинайте, – поторопил Белецкий.

Первая картинка демонстрировала стол, на одном краю которого располагалась лампа в зеленом абажуре и несколько книг. В центре столешницы сформировалась чашка на квадратной розовой скатерти. Фоном – очертания стула.

– Где находится чашка? – поинтересовался Тенсинг. – Варианты ответов: на столе, перед стулом, слева от лампы, на подстилке.

– На столе, – сказал Белецкий.

– Слева от лампы, – заявила Лонг.

Картинка сменилась.

Респонденты увидели парковку с колесными машинами, дерево и человека.

– Перед нами – мистер Джон, – сообщил инспектор. – Где он находится? Варианты ответов: справа от дерева, перед машиной, у бордюра, на парковке.

– Детский сад, – фыркнула Вера. – Все версии одинаково правдивы.