Некоторое время спустя он все же вышел, всем своим видом показывая, что следы неприятного происшествия надежно стерты из его памяти. Хвост Купера снова был высоко задран вверх, походка вновь стала пружинистой. Казалось, он говорил: «Кто тут боится? Я? Нет, только не я! Я не боюсь!»

Мама посмотрела на меня и закатила глаза, поглаживая свою «храбрую» маленькую собачку.

И правда – ничего страшного.

Эриэль Крук

Человек никогда не согласится ползти, если чувствует стремление взлететь.

Хелен Келлер

Стоял теплый весенний день. На деревьях уже раскрывались молодые листочки, а в воздухе витал запах свежескошенной травы. Большой пес моей дочери – Рокки – взволнованно дернул за поводок, предвкушая свободный бег, когда мы доберемся наконец до парка. В парке людей не было, поэтому я отстегнула поводок. Рокки тут же принялся нарезать круги по футбольному полю, время от времени подпрыгивая на своих длинных ногах.

Затем мы свернули на мощеную тропинку и прошли через ручей по короткому деревянному мосту. Рокки держался поблизости и иногда оборачивался, чтобы посмотреть на меня.

В тени было свежо и прохладно, пот на моей коже быстро высох. Окруженная природой и любовью собаки, я наполнилась радостью.

Потом деревья поредели, и мы вышли на поляну возле пруда. Вся его поверхность была покрыта зеленой ряской, такой густой, что вода казалась продолжением травы. На берегу отдыхали гуси. Рокки остановился. Его инстинкт буквально кричал ему: «Это ужин!» Помедлив мгновение, он вильнул задом и бросился вперед.

Гуси со всей возможной скоростью заковыляли в пруд, ища укрытия и громко гогоча. Когда нос Рокки оказался в нескольких дюймах от последнего из отступавших, тот дико взмахнул крыльями и взлетел. Рокки прыгнул вслед за ним с крутой насыпи, широко раскрыв пасть. Я видела, как он летит по воздуху – пока гравитация не взяла свое. И тогда Рокки резко сорвался и упал в середину пруда.

Вообще-то, Рокки боится воды – он шарахается от малейших брызг из садового шланга. Я поискала глазами – не всплывет ли его голова, но его нигде не было видно. Меня охватил настоящий ужас: как я скажу дочери, что ее собака утонула? А ведь она много раз предупреждала меня, чтобы я держала Рокки на поводке!

В этот момент Рокки вынырнул на поверхность.

– О боже мой! – закричала я.

Его лапы с огромной силой били по воде, расшвыривая ряску. Гуси разлетелись во все стороны.

– Рокки, иди сюда! Рокки, иди сюда! – в отчаянии звала я.

Не могла же я прыгнуть в пруд, чтобы спасти его! Во-первых, мне потом было бы слишком сложно подняться по крутой насыпи. Во-вторых, не хотелось лезть в одежде в грязную воду, где было полно мерзкой тины, которая прилипла бы к моему телу. Но просто стоять и ничего не делать тоже было невозможно.

Тем временем Рокки начал двигаться в мою сторону: похоже, он все-таки умел плавать. Да, он определенно плыл. И был все ближе и ближе. Наконец, добравшись до берега, он выпрыгнул из воды.

Я с облегчением выдохнула и села на скамейку, чтобы обдумать произошедшее и успокоить нервы. Рокки сидел на земле рядом со мной, тяжело дыша. Мы оба смотрели на пруд.

Вода капала у Рокки с подбородка, все его тело промокло. Принял ли он зеленую ряску за траву или просто забыл о своих страхах в пылу погони? Теперь это уже не важно: гусь сбежал, Рокки научился плавать, а я пережила шок.

Все к лучшему.

Сьюзан Рэндалл

Собаки ведут себя точно так же, как поступили бы мы, если бы у нас не было стыда.

Синтия Хеймел

Книга о сенбернарах, которую я прочла, настоятельно рекомендовала начинать дрессировать собаку как можно раньше. Но к тому времени, когда я на это решилась, мой щенок уже весил больше меня. Было ясно, что время упущено, однако я все же решила попробовать.