— Думаю, тебе можно немного подзадержаться, — подмигивает она, закрывая за собой дверь.

Я же подхожу и щелкаю замком. Теперь буду закрывать и по уходу. Хочу пройти в душ, но слышу через открытое окно русский мат. Любопытно…

Подхожу осторожно, чтобы даже движением шторки не выдать себя, и выглядываю наружу.

Как раз в тот момент, когда Никита силой запихивает Камиля в красную спортивную тачку. И тот со смехом заводит двигатель, кидает: «Ебнутый Отелло» и уносится. А я отчетливо наблюдаю, как Никита разминает пальцы.

То есть сказать «заткнись» другу он не мог, чтобы я, не дай бог, не подумала, что он меня защищает, а ударить Камиля за наглость без свидетелей – пожалуйста.

Злишься, что не возьмешь то, что так хотел? Злишься, что мое тело больше вне твоего доступа?

Он словно слышит мои вопросы, поднимает взгляд и долго, напряженно вглядывается, а я растягиваю губы в хищной улыбке, прекрасно понимая, что очень скоро мальчик останется без любимой машинки.

Потому что моя зависимость от него и его тела прямо пропорциональна его зависимости от меня.

Берегись, Никита. Лучше всего я умею убегать и прятаться, но еще лучше — соблазнять.

Дожидаюсь, пока он зайдет в дом и выхожу из укрытия. Снимаю купальник и долго рассматриваю свое тело в зеркало, представляя, как на нем будет смотреться синее трикотажное платье с клеш от колен. Особенно представляя, сколько раз Никита захочет порвать его в клочья.

Нет ничего лучше, чем бродить рядом с голодным зверем, который не может тебя укусить.

17. Глава 17.

— Впервые чувствую себя глупо из-за совета, — тихо шепчет мне Мелисса, и я поднимаю глаза. Ну, ясно. Её волнуют взгляды присутствующих, особенно Никиты. Он разве что вилку не погнул в своей руке. Но мне и дела нет, потому что курица в сливочном соусе тает во рту. А когда слизываешь с пальцев остатки, кажется, что попала в рай. И не важно, что при этом серьезные мужские разговоры то и дело прерываются.

— Не волнуйся, мне все равно.

— Ну тебе-то понятно, — тихо усмехается Мелисса, – а мужчин скоро придется выносить.

Я пожимаю плечами, отпивая вина из пузатого бокала. Что бы еще съесть?

— Ты не наелась? – спрашивает сквозь зубы Никита через стол, и я качаю головой.

— Подай мне вон те грибочки, с кру-упными шляпками, — улыбаюсь я и беру блюдо, что он мне протягивает, при этом то и дело касаясь взглядом ложбинки, в которой мотыляется подарок Мелиссы. Голубой камушек.

— Алена, а в каком университете вы учитесь? – спрашивает мужик с красным галстуком, и, судя по его сальной роже, его совсем не мое образование волнует. На самом деле, да… Не знаю, о чем думала Мелисса, приглашая меня на обед. Но о серьезном разговоре забыли ровно в тот момент, когда Никита пододвинул мне стул.

И что с его стороны совершенно неожиданно – молча.

Я только хочу открыть рот, сказав, что не учусь. Даже Мелисса готова что-то сказать, но затянувшуюся тишину, словно театральную, нарушает Никита.

И звук его голоса вынуждает меня подобраться, чтобы в случае чего выбежать из-за стола.

— Алена учится на факультете иностранного языка в МГУ. Заочно, потому что ее знание языков давно уходит за пределы университетского образования.

Сглатываю, и словно стягивающий горло ремень распускается. Ладно… Хотя мог при этом не так выразительно смотреть на мой рот.

— О, — включается в разговор синий галстук, именно так я и могу различать этих с иголочки одетых мужчин, что кажется, как и я, наедаются в прок. И судя по величине пиджаков, прок там на несколько лет голодовки. – Я как раз был во Франции. Могу устроить вам экзамен прямо сейчас.