Процесс культурогенеза лишь сравнительно недавно стал предметом специального научного изучения. Тем не менее учеными за прошедшее время накоплен значительный опыт в изучении процессов культурогенеза.

Впервые проблема генетики культуры была поставлена еще в середине 1920-х гг. акад. Николаем Яковлевичем Марром (1864–1934). Благодаря усилиям Марра в Ленинграде при Государственной академии истории материальной культуры была создана специальная секция генетики культуры[9]. В круг научных исследований тогда входило: изучение закономерностей зарождения, превращения и распространения культурных форм, выявление культурных центров – очагов культурогенеза, выяснение путей и факторов процесса распространения культурных элементов и культурных комплексов и изучение происхождения культурных элементов, возникающих либо через изобретение, либо через заимствования. Важным достижением, несомненно, было также обращение не только к изучению функционирования генетических механизмов культуры в прошлом, но и к их действию вплоть до современности. В качестве универсального фактора культурогенетического развития рассматривалось скрещение разнородных культурных элементов. Поскольку скрещение создает иное сочетание старых элементов, которое уже само по себе является новым, инновацией, а взаимодействие скрещиваемых элементов вдобавок приводит к их видоизменению, то в результате порождается новая культура или новый стиль. Переломные, кризисные моменты истории (экономически и политически обусловленные крупные социальные потрясения, этнические столкновения) служат своего рода пусковым механизмом для явлений смешения и скрещивания, резко усиливая их. В этом контексте внезапность смены культур находит свое объяснение и не сводится непременно к замене, а предстает как культурогенетический взрыв, инициирующий процессы порождения культуры[10].

Ученица акад. Н. Я. Марра Ольга Михайловна Фрейденберг (1890–1955), внесшая заметный вклад в классическую филологию, литературоведение и культурфилософию, продолжила и развила многие культурогенетические идеи своего учителя[11]. Подход Фрейденберг к исследованию культуры характеризуется выдвижением на первый план проблем порождения, генезиса изучаемых явлений культуры. Уже в ранних работах Фрейденберг называет свой метод «генетическим». По ее мнению, генетический метод не постулирует наличие какого-либо «первичного» феномена культуры и не описывает его динамику как постепенное развитие культурных форм. По ее глубокому убеждению, ни культура в целом, ни какой-либо ее частный феномен не содержат в себе внутренней цели развития. По мнению Фрейденберг, универсальной «несубстанциальной» основой любой культуры является «семантическая система», которая может быть описана как тип сознания или совокупность представлений о мире. «Семантическая система» в культуре не дана непосредственно, но она представляет собой генетическую основу всего многообразия форм культуры. В ходе своих исследований Фрейденберг пришла к выводу, что «генетика культуры» представляет собой развертывание содержания различных семантических систем, «программирующих» все многообразие способов человеческой деятельности и переосмысленных в зависимости от исторического контекста и общественного спроса. Это развертывание Фрейденберг иногда представляет в виде культурного цикла и, подобно О. Шпенглеру, описывает его в терминах «рождение – расцвет – умирание». Но у Шпенглера этот цикл замкнут, «первофеномен» культуры и ее конкретные формы воплощения умирают вместе с ее историческим завершением. Фрейденберг же подчеркивает, что завершение одного цикла есть начало нового, «факт» переходит в позицию «фактора». По мнению исследовательницы, «генетическая основа» культуры не исчезает окончательно; в генетически преемственных культурах продолжают существовать не только последующие оформления мифологической семантики («факты»), но также и ее первоначальные содержания и смыслы («факторы»)