– Вообще не хочу никуда уезжать. У меня в районе всё есть. Друзья, одноклассники. Очень здорово живём. Не то что у вас гопников Зареченских…

Я замолчала. Испуганно подняла на него глаза.

Вот я дура! Теперь полная и безоговорочная. Он же сейчас меня обзовёт. Или  набьёт. Но хуже, если кинет и мне придётся оплачивать счёт кафе.

– Я не местный, но даже мне обидно. Чем же Заречье хуже Октябрьского района? – он спросил это с улыбкой.

У меня на сердце отлегло. На одни и те же грабли я не наступлю второй раз. Я просто эту тему закрою.

Он не разозлился. Это так необычно.

– Так принято говорить, – прошептала я. – Дима, а у тебя девушка есть?

– Если б у меня была девушка, я бы пригласил тебя в кафе? – приподнял одну бровь и внимательные серо-голубые глаза уставились на меня. – Ты мне вчера сказала: «за кого ты меня принимаешь», хочу ответить тем же.

– Я твоя девушка? – очень тихо спросила я.

Он подумал, прежде чем ответить. Не сразу, но я понимала, что он взрослый, а я подросток. И ему сложно. Очень сложно.

– Когда тебе семнадцать?

Меня кинуло в жар. И Дима это уловил.

– Юля, – строго обратился он.

– Двадцать пятого мая, – слабым голоском начала я.

– Блин, – вымученно протянул он и протёр руками лицо. – Тебе четырнадцать.

– Нет! Шестнадцать будет двадцать пятого мая! – возмутилась я. – Ты меня бросишь? А как же сильный и смелый?

– Что значит, брошу? – без улыбки очень угрюмо поинтересовался Дима. – Что бросать, Юль?

– Ты сказал, что женишься через два года.

– Через три, тебе пятнадцать,– отрезал он, – до этого времени, пиши письма.

– Спасибо, – рявкнула я и вытащила на стол деньги. – Было не вкусно.

– Юля, прекрати, – он вдруг изменился в лице.

– Через три года, значит, через три, – у меня голос сорвался, и слёзы потекли.

Дима поднялся с места и выловил меня  в объятия. Прижал к себе.

  Он был большой. Я на каблуках почти его плеча достигала. Сильный, горячий. Пахло от него вкусно. И хотелось так стоять всю оставшуюся жизнь. Потому что тепло, надёжно и уютно.

А знакомы мы почти сутки. А у нас… Любовь у нас.

– Куколка, – нежно прошептал он. – Чего нам стоит подождать? Тебе поступать и мне. А потом просто переведёшься ближе ко мне. Твоим районом мир не заканчивается. К тому же я уже обещал на тебе жениться. А слово я своё держу. За тобой дело.

Посетители пялились на нас. А я улыбалась, прижалась к нему и была самой счастливой.

– Буду тебя любить, – прошептала я. – Всегда.

****

Переписка с Димой шла ровно до одиннадцати часов вечера. Последнее сообщение от него было: «Отбой». А я строчила ещё до двенадцати часов. Он просматривал, но не отвечал.

Ответил ровно в шесть утра.

Я с тяжёлой головой, ему писала. И счастливая валялась в подушках и одеяле. Выслала ему своё фото, как он просил. Потом пыталась стереть, забыв напрочь накраситься и причесаться.

«Куколка! Я уже на сумках сижу. Завтра с утра уезжаю. Придёшь провожать?»

«Конечно! Фото сотри, я тебе красивое вышлю».

«Это самое красивое!»

– Юля!!! В школу проспишь!!!

Я была довольная. Всё утро улыбалась и радовалась жизни.

– Мы узнаем его имя? – спросила у меня мама за завтраком.

– Дима Воронов. Он уезжает завтра. Будет поступать в военную академию в этом году. А потом мы поженимся, когда мне исполнится восемнадцать, – выдала я.

Юра внимательно меня рассмотрел. Хмурился. Но ничего не сказал.

И день этот был великолепен. Я даже куртку не застегнула. Вся горела и порхала. И не накрасилась в школу. Потому что у меня есть парень. И другие мне не нужны.

Дима, конечно, просил сообщить ему, если я вдруг соскочу и найду себе другого.  Печально просил. Не верил он мне. А зря! Я действительно сильная. Буду всех обламывать.