– Это невозможно, – сухой ответ.

То, как Тимур зовёт эту девушку, и как его лицо меняется, когда произносит её имя, в каком-то смысле доказывает, что он не такой уж и бесчувственный. Когда ты никого, кроме себя, не любишь, то в самый тяжёлый момент никого не зовёшь.

– Ты давно на него работаешь? – сажусь в кресло, которое Сергей притащил специально для меня.

– Давно, – кивает и садится на полу, прислонившись к кровати, на которой лежит его босс.

– Почему он стал таким? Ты как-то сказал, что он не всегда был такой, – Сергей бросил на меня недовольный взгляд, но это недовольство больше от того, что он сказал лишнее.

– Почему ты вызвала полицию? – застал он меня врасплох своим вопросом.

– Не знаю, – пожимаю плечами и подбираю под себя ноги. – Я уже сто раз пожалела об этом, - Сергей усмехается. – Я увидела, как Тимур угрожает бедному парню, и мне стало его жалко. Что мне было ещё делать?

– Не влезать в чужие дела. Тот парень совсем не бедный во всех смыслах этого слова, – я смотрю в его тёмно-голубые глаза и вижу, что он говорит правду. – У тебя никого нет, никто тебя не ищет, — это был не вопрос.

Ком обиды встал в горле не от его слов, а от жестокой правды. Друзей у меня мало, и даже если мы долго с ними не видимся, то они не переживают, так как знают, что я пропадаю в библиотеке или в зале рисования. Но ведь Ира, как моя соседка, как подруга, могла хоть капельку поволноваться: будь у меня всё хорошо, то я хотя бы звонила. Её бы увезли из дома трое незнакомых мужчин – я б в полицейском участке ночевала, но добилась бы, чтоб они её искали.

Наверное, это я такая дурочка.

– А если бы искали? – вдруг спрашиваю я. – Если бы в полицию заявили, и меня объявили бы в розыск, это что-то бы поменяло? Только отвечай честно, – смотрю на него решительно.

Сергей не ожидал такого вопроса, это видно по его удивлённому лицу: он сейчас выглядит озадаченным. Молчит, сжимает губы в тонкую линию и смотрит. Борется сам с собой. Я ведь понимаю, что со мной он позволяет себе говорить лишнее, и если его босс об этом узнает, то ему нехило достанется.

– Нет, – сухой ответ, которому не требуются пояснения.

Полиция мне не поможет, никто мне не поможет. Остаётся только подчиниться, отработать долг и вернуться к своей прежней жизни. Обрубить все связи с так называемыми друзьями и отдаться полностью учёбе, искусству.

– Как думаешь, если я буду хорошо себя вести и выполнять все его приказы, он разрешит мне вернуться в институт? –  Сергей хмыкнул и покачал головой.

– Ты не знаешь, с кем связалась, девочка, – опустил голову и тяжело вздохнул.

– Должно же быть в нём хоть что-то человеческое?

– Есть, он каждый месяц… – в этот момент Тимур зашевелился и тихо застонал.

Мы оба затаили дыхание, глядя на него, но Тимур выдохнул и больше ничего не последовало.

– Ты ведьма, – продолжает Сергей. – Не знаю, как ты это делаешь, но перестань задавать вопросы.

На языке вертится вопрос: что я такого делаю? Но решаю не рисковать. В этом доме Сергей пока единственный, кто хорошо ко мне относится. Видимо, я вызываю у него жалость, и он не такой бесчувственный, как его коллеги.

– Уже поздно, иди поешь, и что там ещё тебе нужно, – говорит он, и я киваю. – Можешь спать в своей комнате сегодня, я побуду с ним, – я застыла на выходе из комнаты на пару секунд.

– Я приду и сделаю ему укол перед сном, – говорю я, повернувшись к Сергею.

Стоя под тёплыми струями воды, думаю: почему меня не радует мысль провести ночь в своей временной постели? Последние три дня я сплю в кресле, если это можно назвать сном, конечно.