«Спокойствие, только спокойствие», – самому себе рыкнул он и с сожалением заметил, что спектакль закончился.

– Пять минут перекур, – зычным голосом проорала Юлька.

И Агафонов понял, что именно сейчас нуждается в глотке свежего воздуха. Вместе с Антоновым и Неженцевым он вышел на крыльцо. Закурил, глубоко затянувшись…

– Как думаешь поступить с Даной? – осторожно поинтересовался Игорь. – Все-таки ценный сотрудник.

– Пусть радуется, что сегодня ноги унесла, – процедил Агафонов. – Пока ничего не решил. Буду на праздниках думать, – скривился он, а потом, усмехнувшись, осведомился: – А ты с какой целью интересуешься, Игорь Владиславович?

Тот заблеял что-то о прощении и Данкином таланте выбивать скидки, но Агафонов, не дослушав, загасил окурок и резким броском закинул его прямо в урну. А потом, не сказав ни слова, развернулся и ушел. В зале настроение испортилось окончательно. Ева, переодевшись в дурацкое платье, отороченное перьями, в котором проходила весь день, уже сидела за самым дальним столом между маркетологом Тарасовым и Ритой из производственного. И Тарасов, сволочь такая, нашептывал Еве какую-то ерунду, а она улыбалась…

Агафонов поморщился. С его места хорошо просматривался весь зал, но он упорно пялился на Еву. И даже свою праздничную речь свел к минимуму, предоставив Юле самой вести корпоратив.

«Чем раньше закончится банкет, тем быстрее Ева окажется в моих объятиях, – усмехнулся он. – Нужно сделать вид, что я ей совсем не интересуюсь», – подумал он и тут же понял, что такая линия поведения ошибочная. Сразу трое кавалеров поспешило к Еве, стоило заиграть медленной музыке.

«Чтоб вы пропали, – мысленно пожелал он к маркетологу Тарасову, архитектору Севостьянову и прорабу Коле, с интересом наблюдая, кого же выберет Ева. Повезло маркетингу. – Это ненадолго», – фыркнул Агафонов и, дав парочке полминуты покрутиться в танце, решительно поднялся с места.

– Минуточку, – прорычал он, оттесняя Костика от Евы. – Потанцевал, дай другим, – заявил он опешившему маркетологу и, взяв девчонку за руку, повел в танце. Ева смотрела на него во все глаза, но смолчала. Умненькая девочка!

«А дальше дело техники, – усмехнулся Агафонов. – Главное, не выпускать ее руку из своей. И вести себя как ни в чем не бывало. Пусть все знают, что эта женщина моя», – пронеслось в голове. И Агафонов сам обалдел от такой странной мысли.

– Потанцуем немного и свалим, – пробурчал он Еве на ушко.

– Незаметно уйти не получится. Ты ведешь себя как дикарь, – тихо попеняла она.

– Сама виновата, – огрызнулся он. – Нечего было задницей крутить. Теперь приходится гонять твоих поклонников, – пробурчал он недовольно.

«И этот туда же, – тихо вздохнула Ева. – Мне же кроме братьев и отца только Агафонова не хватает!»

– Ты сидишь со мной, – постановил он, когда танец закончился, и на глазах у всего коллектива усадил Еву рядом с собой, благо Данкины тарелка и фужеры все еще стояли нетронутыми. – Цезарь с семгой будешь? – участливо предложил он, и Ева, обведя стол руководства туманным взглядом, вдруг поняла, что блюда и выпивка разительно отличаются.

«Средневековье какое-то, – мысленно скривилась она. – Высокий стол для господ, где подавали масло и яйца, и жидкая похлебка для рядовых. Противно», – подумала она, но говорить Агафонову ничего не стала. И так все ясно.

Музыка в одночасье смолкла, и начались поздравления от коллектива. Но все сладкоречивые разглагольствования сводились к одному: как же всем нам повезло работать под руководством солнцеликого Агафонова.