– Ничего себе хибара, – присвистнул Роман. – Коттедж в три этажа со всеми наворотами. Ключи я оставлю у сестры, – деловито заметил Демьяновский. – Заедешь к ней в контору. И документы тоже. Понравится, после праздников переоформим. Ну и мой долг спишем.

– Хорошо, – кивнул Агафонов, мысленно отметив, что мозги включились в нужный момент.

«Наверное, это не Альцгеймер, – фыркнул он. – А обычный спермотоксикоз, когда все мысли витают ниже позвоночника».

От размышлений его оторвала хлопнувшая дверь кабинета.

– Там Кармигодян приехал, пропуск сейчас оформляют, – затараторила Ольга. – Его Дана встречает в холле. Ну и вы имейте в виду…

– Твою мать, Рома! – тяжело вздохнул Агафонов. – Я этого суслика уже месяц обхаживаю. Если сейчас по твоей вине сорвется сделка…

– Иди, – поморщился Демьяновский. – Я потом тихонько выйду. Встречаться с этим козлом сам не хочу.

 – Нет, – мотнул башкой Агафонов, пытаясь понять, как развести двух непримиримых врагов и получить прибыль. – Так, – рыкнул он. – Поезжай лифтом для сотрудников. Там всегда в кабину полно народу набивается. А я этого сукиного сына подниму на своем. Вы и не встретитесь, – хмыкнул он довольно и добавил решительно: – Пойдем провожу.

А около лифтов общего пользования с удивлением увидел Еву в окружении куриц из производственного отдела.

– Ой, – пискнула Юля. – Здравствуйте!

– Куда это вы? – кивнул он на пакет в Евиных руках. Она лишь лукаво улыбнулась, но не успела даже слова вставить, как Юля с Ритой бодро доложили руководству, что сопровождают нового сотрудника к утюгу.

Агафонов чуть не ляпнул, что дома, на десятом этаже этого вот здания, у него тоже имеется утюг, отпариватель и еще какая-то хрень. И он сам с радостью поможет погладить или сам погладит. Евину грудь или попу. Михаил сдержался, чувствуя, как начинает закипать.

«Театр абсурда, – хмыкнул он. И естественно, вместе с остальными вошел в кабину рабоче-крестьянского лифта. – Не оставлять же Дему наедине с Евой! Этот фрукт быстро позабудет свою Камиллу или Тамиллу, стоит ему только рядом с такой красоткой оказаться, – Агафонов покосился на друга детства и чуть не врезал ему по башке. – Пялится на Еву, баклан, – поморщился он. – Иди трахай свою Тамиллу!»

За своими мыслями он и не заметил, как лифт остановился. Двери разъехались в сторону. И первым, кого он увидел, был, конечно же, Кармигодян, вместе с Даной ожидающий на площадке.

Ева с девчонками упорхнула в столовку, а Дема, кто б ему переломал ноги, деловито прошествовал к выходу.

– Сюда, сюда, – хлопотливо пригласил Агафонов и повел важного гостя к своему лифту, спрятанному за кадками с цветами. Приложил брелок к считывающему устройству и уже подумал, что легко отделался.

– А какие у вас отношения с Демьяновским? – пристально глядя глазками-буравчиками, поинтересовался Кармигодян. Да еще и губки сложил бантиком. Невысокий полный человечек явно стремился выразить всем своим нутром недовольство случайной встречей.

Еще можно было наплести какую-нибудь чушь, рассказать о Ромкиных долгах и методах их устранения. Типа Демьяновский хочет в новый год войти без долгов… Но не успел он обдумать легкую и обтекаемую фразочку, как в разговор влезла Дана.

– Так они же дружат с Михаилом Александровичем, – рассмеялась она. – Друзья детства!

Сальный взгляд гостя, каким он задумчиво осматривал Дану, тут же сделался злым.

– Я полагаю, – выговаривая каждое слово как приговор, заявил Кармигодян, – наша сделка отменяется. Роман Андреевич – самый нечистоплотный человек в городе. И если вы дружите с ним… – он развел руками и степенно удалился. Агафонов молчал. Лишь проследил взглядом, как, проходя мимо стойки охранника, незадачливый инвестор раздраженно швырнул пропуск.