Успеваю заметить немного кривую улыбку.

— Скорее уж в порно.

Мог бы хотя бы использовать слово «эротика». Сглатываю. Ни за что не признаюсь, что сама сегодня видела его в весьма откровенном сне.

— И к чему ты это? — стараюсь спросить как можно небрежнее.

— Я влип, — отвечает спокойно, вновь вызывая своим голосом миллион мурашек по моему позвоночнику. Оборачиваюсь и обнаруживаю, что Риган и сам уже успел одеться, пока я возилась со своими вещами. Теперь он сидит вполоборота ко мне, закинув одну ногу, согнутую в колене, на другую и положив локоть на подголовник кресла. — Думаю о тебе все время.

Дергаю уголком губ. Похоже, у меня уже нервный тик.

Я тоже думаю о Джейсе непозволительно много. Но сказать это вот так… просто...

— Это пройдет, — отвечаю равнодушно. Не знаю, кто это говорит: я или мое врожденное чувство противоречия.

— Наверно, — соглашается, глядя мне в глаза и не думая отводить взгляд. — Если перестану тебя видеть.

Пожимаю плечом.

— Перестанешь. Окончишь ЛЛА и перестанешь…

Замолкаю и плотно сжимаю губы. Я что, только что заявила, что намерена не отпускать его от себя все три года обучения? Морган, ты все-таки спятила.

— До окончания Академии еще далеко, — вторит Риган моим мыслям. Но это не протест, а что-то диаметрально противоположное.

Мне теперь совсем не по себе.

— Ты это к чему? — спрашиваю во второй раз, нервно обняв себя руками.

Если сейчас за этим последует признание якобы в любви, я ему вмажу. Честное слово, возьму и ударю. Все слишком знакомо, слишком по сценарию. Было, миллион раз было: признания мужчин, не знающих обо мне ровным счетом ничего и отчего-то возомнивших, что любят меня. Или притворяющихся и даже не возомнивших всерьез. Почему-то представители сильного пола считают, что услышать признание в любви — самое заветное желание любой женщины. Ошибаетесь, для меня это как выстрел сигнального пистолета: «На старт!»

— К тому, что я хочу, чтобы наш фиктивный роман стал настоящим, — серьезно произносит Риган, все еще смотря на меня и не пытаясь бегать взглядом по салону. — Независимо от Рикардо Тайлера, выборов и прочей чепухи.

Ничего себе, чепуха. Сказал бы он это Рикардо…

И только после этой мысли меня посещает другая, ошалелая: «Он что, серьезно?»

Открываю рот, ну точно как глупая рыба, и захлопываю. У меня нет слов, без шуток.

— Я хочу тебя узнать, — окончательно добивает меня Джейсон.

У меня вырывается нервный смешок. «Узнать, а не тупо трахать», — так он хотел сказать?

Я бы тоже хотела узнать о нем что-то еще, помимо того, что уже знаю: что Джейс умный, преданный семье, быстро соображающий и умеющий прямо и без прикрас говорить то, что думает. Но… Но… у меня много но.

Первая опускаю взгляд; качаю головой с невеселой улыбкой.

— Джейс, я все тебе уже говорила. Преподаватель — студент…

— Бабушка — внучок, — продолжает мне в тон. Вскидываю на Ригана возмущенный взгляд. — Так гораздо лучше, — улыбается, — лучше злость, чем вселенская грусть. К черту возраст. Что-то я не видел у тебя на спине бирку со сроком годности.

Корчу гримасу.

— Очень смешно. Может, она у меня не на спине.

— Остальные места я тоже видел, — напоминает и бровью не поведя.

Да уж, не поспоришь.

Я и не спорю, только дергаю плечом.

Риган не знает, что есть еще одна причина. Субъективная. Только для меня.

Александр.

Четырнадцать лет назад я поклялась самой себе, что никогда и ни за что не впущу в свою жизнь ни одного мужчину. Никого, кроме него. Не сказать чтобы Джейсон так глубоко вошел в мою жизнь, но в мысли уж точно. И закрепился там поразительно прочно за такой короткий срок.