Меня зацепило другое. Возникло ощущение, что лорд Снэш чего-то не договаривает. Он не соврал, но и не сказал всей правды. Не знаю, почему мне так показалось, но чувство было довольно сильным.

О чем он умолчал? Зачем на самом деле мне назначен дополнительный осмотр?

Наверное, другая на моем месте, стоя перед фениксом, бездумно согласилась бы на все, не переставая утвердительно кивать. И я бы тоже это сделала, не научи меня жизнь в любых ситуациях рационально смотреть на вещи.

– То есть, я могу отказаться? – уточнила спустя короткую паузу.

Судя по взгляду, лорд как раз и ожидал от меня беспрекословного согласия. Но мой вопрос не вызвал у него раздражения или недовольства, скорее легкое удивление и заинтересованность – это я тоже почувствовала интуитивно. Даже странно – не то, чтобы я была не слишком проницательной, но настолько отчетливо интуиция еще ни с кем не работала.

– Можете, – подтвердил лорд Снэш. – Но, должен заметить, в ваших интересах согласиться. Вы ничего не потеряете, лишь убедитесь, что с вашими искрами все в порядке.

– Обследование будет касаться только моих искр? – спросила и тут же вспомнила о своем последнем… точнее, предпоследнем «обследовании», проводимом родным братом разговаривающего со мной сейчас феникса.

– Да, – согласился лорд Снэш. – Только ваших искр.

И снова показалось, будто он не соврал, но и не озвучил всей правды. Тем не менее, причин для отказа у меня не было. Да и, положа руку на сердце, самой хотелось разобраться, почему вместо одной искры у меня вдруг оказалось две. Ну, или убедиться в правоте доктора Шайна.

   – В таком случае, жду вас завтра после обеда во врачебном крыле. Обследование не займет много времени.

Пора было уходить, но я медлила. И хотела, и не решалась затронуть другую, очень важную для меня тему. Как это обычно бывало, в конце концов решилась, не дав себе времени передумать.

– Я вас так и не поблагодарила, – произнесла, глядя лорду в лицо. – За то, что спасли меня тогда, на крыше. Если бы не вы, меня бы сейчас здесь не было… вообще нигде не было бы.

Уголки его губ слегка приподнялись:

– Значит, вы меня запомнили? Это моя работа, мисс Трэйндж.

Запомнила ли я? Даже до поступления в Институт думала, что это лицо не забуду никогда!

Попрощавшись, я уже уходила из аудитории, когда вдруг почувствовала нечто необъяснимое. Показалось, будто от феникса исходит нечто темное и болезненное, подобное сдавливающим бечевкам, мешающим свободно дышать. Ощущение было мимолетным, и я, на миг остановившись, толком не успела его распознать.

Похоже, из-за всех последних событий надо мной взял верх стресс. А еще голод – вот и мерещится не пойми что. Придя к такому выводу, я вознамерилась пойти на ужин, и пока не вышла за дверь, спиной чувствовала прикованный ко мне взгляд.

Не считая летящих в мою сторону насмешек, ужин прошел неплохо. Собственно, на те самые насмешки мне было глубоко плевать, и все что интересовало – это горячая, очень вкусная еда. На сей раз столик для меня нашелся, и я, восседая в гордом одиночестве, не испытывала ни малейшего дискомфорта. Из столовой, – как я упорно продолжала называть этот зал, – выходила одной из последних. Поэтому не было ничего удивительного в том, что, подходя к гостиной факультета, слышала множество доносящихся из нее голосов. Но, что странно, при моем появлении они моментально смолкли.

Судя по всему, так бурно однокурсницы обсуждали меня. Отсутствие очередных насмешек заставило насторожиться, и к своей новой комнате я подходила с долей опасения. Увидев приоткрытую дверь, которую перед уходом запирала на ключ, внутренне вознегодовала. Даже опекуны, при всех своих недостатках, никогда не вторгались в мое личное пространство и не поднимались на чердак.