– Хорошо, Аделина, – заслужила она его похвалу после очередного правильного ответа. – Вы заработали себе пару плюсов к будущему зачету.

А я впервые в жизни кому-то позавидовала – не зло, просто с досадой на себя. И решила сегодня же вечером начать изучать программу по боевой магии на несколько параграфов вперед.

К тому времени, как занятие подошло к концу, вдобавок твердо укрепилась в намерении стать лучшей на своем курсе. Пусть я буду недосыпать, пусть однокурсницы относятся ко мне с пренебрежением – неважно.  Буду трудиться, отдавать учебе все силы и однажды стану лучшей! Не назло им, а на счастье себе.

Я уже почти вышла из аудитории, слившись с толпой, когда позади внезапно прозвучало:

– Мисс Трэйндж, задержитесь на несколько минут.

Сердце моментально ускорило ритм, ладони стали предательски влажными. Первая, пришедшая в голову мысль – сейчас меня отчитают… как минимум. Только за что? Снова за опоздание, или все-таки за форму? А может, причина вообще в другом?

Подходя к преподавательскому столу, я искренне надеялась, что кто-нибудь будет долго складывать вещи, и остаться наедине с лордом Снэшем мне не придется. Но он дождался того момента, когда в коридор выйдет последняя не слишком расторопная ниллэ, после чего и вовсе прикрыл за ней дверь – с помощью магии. А потом я заметила, как вокруг нас появляется невесомая, мерцающая золотом пелена. Я не знала точно, что это такое, но почему-то подумалось, что она является этаким звукопоглощающим барьером, не позволяющим посторонним нас услышать.

Стихают звуки, входит он,

Незримым светом окрылен…

 Я даже головой тряхнула, прогоняя совершенно не к месту рождающиеся строчки. Вот же напасть! Только их в такой момент не хватало…

– Вы ведь понимаете, что слова о нынешнем неспокойном времени – не пустой звук? – спустя бесконечно долгую паузу спросил лорд Снэш.

Начало было, мягко сказать, неожиданным. Я даже на мгновение растерялась, но в следующую секунду утвердительно кивнула.

– Помимо обязанностей преподавателя боевой магии, я с этого года отвечаю за безопасность Института, – сообщил лорд. – Поэтому мне пришлось досконально проверить биографию девушки, попавшей сюда волей случая. Вашу биографию, как вы уже поняли.

Он замолчал, и я почувствовала себя… неуютно? Да, пожалуй, именно определение «неуютно» подходило данной ситуации лучше всего. Хотя и не описывало ее полностью.

– Вы нашли в моей биографии что-то, вас заинтересовавшее? – рискнула я нарушить повисшую тишину.

Ниллэ запрещалось открыто смотреть на фениксов, и в этом отношении лорд Снэш исключением не был. При разговоре разрешалось смотреть в лицо, но в глаза – никогда. А я смотрела – прямо в них, неотрывно, почему-то не в состоянии отвести взгляд.

– До поступления в Институт – нет, – ответил он. – Хотя история гибели ваших родителей и скомканное расследование видятся мне мутными.

Не дав мне понять, что имелось в виду под этим замечанием, он добавил:

– Меня заинтересовало другое. Я беседовал с доктором Шайном и видел вашу карту. До зачисления в Институт вы были уверены, что обладаете одной искрой, так?

Я вновь согласно кивнула.

– Он уверен, что при вашем первом осмотре в детстве была допущена ошибка, и я склонен с ним согласиться. Но все же, чтобы окончательно прояснить ситуацию, предлагаю вам пройти более детальное обследование. Оно безболезненно и совершенно неопасно. Но, разумеется, я в любом случае не стану вас к нему принуждать, если вы посчитаете это лишним.

Я понимала, почему необходимо мое согласие: любое прикосновение к внутренним искрам человека – процесс очень личный. Иногда это бывает необходимо – например, чтобы определить их количество, или, как в случае с поступлением – просто стандартная мера. Среди простых людей этому не придают большого значения, а среди аристократов, по слухам, принудительный осмотр искр приравнивается чуть ли не к физическому насилию. Похоже, слухи не слишком-то и преувеличены.