— Отлично! Спасибо. Давайте тогда начнем, раз у нас немного времени. Пожалуйста, расскажите вкратце о том, как вы познакомились. На каком уровне общались: друзья, знакомые или ближе. Ну а дальше все, что хотите. Может, какие-то памятные эпизоды, демонстрирующие его характер. То, что пригодится для книги.

Некоторое время Ольга молчит, видимо, собираясь с мыслями. Потом начинает говорить. Очень аккуратными, тщательно выверенными фразами. Блеклыми и невыразительными. Что меня сразу настораживает. Потому что получается, ей есть, что скрывать. Но пока слушаю, не перебивая.

— Мы познакомились, когда я устроилась на эту работу. Сталкивались не часто. Но Юра все равно был очень хорошим сослуживцем. Всегда помогал, если нужно. Ни с кем не ругался. Такой спокойный, тихий парень. Старших очень уважал, особенно, вашего отца, Павла Николаевича. Даже не знаю, что еще рассказать. Ну помню, на корпоративах всегда женщинам помогал, детям. И вообще был везде на подхвате. Ему очень нравилось, когда в нем нуждались, — пожалуй, это ее первые настоящие слова. Даже задумываюсь, замечала ли я такое качество в Юре, когда мы жили вместе. Боюсь, никогда не показывала, что нуждаюсь в нем. Потому что врать и притворяться, лишь бы пощекотать чужое самолюбие, мне обычно лень.

Я больше не прислушиваюсь к словам Ольги, вместо этого внимательно осматриваюсь вокруг. Комната выглядит чистой и ухоженной, но достаточно бедной. У окна, видимо, территория сына. Там притаился небольшой письменный стол, узкая кровать и полки с игрушками. Их совсем немного, и я не вижу ничего дорогого. Похоже, Ольга не может тратить на это много денег. Но где же подарки от отца ребенка и разных родственников? Почти уверена, что этот самый отец им не помогает. Хочется рассмотреть все поближе. Бесцеремонно перебиваю женщину и прошу принести чаю. На секунду она зависает, а потом идет выполнять просьбу.

Быстро встаю и прохаживаюсь по комнате, рассматривая фотографии в книжном шкафу и на столе у мальчика. Кирилл вопросительно поглядывает на меня и интересуется:

— Зачем тебе ее чай? Вряд ли ты такой пьешь.

— Иди сюда, — подзываю его. И когда он подходит ближе, тычу пальцем в снимки. — Что-нибудь замечаешь?

Он изучает фотки и пожимает плечами.

— Ничего особенного. Просто мать с сыном.

— Точно! Только мать с сыном. И больше никого. Ни отца ребенка, ни бабушек-дедушек. А еще нет снимков с моря или вообще какого-нибудь отдыха. Похоже, они непросто живут.

— И какой делаешь вывод?

— У нее нет родни. По крайней мере той, с которой они общаются. Ребенка родила в девятнадцать. Живет бедно. Никаких параллелей с Юрой не видишь?

— У него тоже есть сын? — усмехается Кирилл.

— Нет у него сына! — злюсь на его недогадливость. Но он тут же исправляется.

— Ладно, я понял, на что ты намекаешь. Детский дом?

— Именно. И наверняка тот же, что у Юры. Вряд ли это совпадение, что у папы работают два детдомовца.

— Получается, она нам нагло врет? Но зачем?

— А вот это как раз интересно. Сейчас узнаем, — отвечаю, слыша приближающиеся шаги. Ольга заходит в комнату с двумя чашками в руках. И ставит их на небольшой журнальный столик. Я даже не притрагиваюсь к чаю. Жду, пока она усядется в кресло, нависаю над ней и говорю:

— Все, что вы рассказали, конечно, очень интересно. Но у нас не книга сказок намечается. Давайте отбросим милую картинку и поговорим начистоту.

Женщина испуганно вскидывает на меня глаза. Сама не замечает, как стискивает побелевшими пальцами подлокотники кресла. И еле слышно лепечет: