— Не п...понимаю...

— Ладно, я помогу, — сразу иду ва банк: — Для начала: в детском доме вы были в одном классе с Юрой?

— Я... Но как вы... — она нервно дергает головой и устало бормочет: — Я даже в отделе кадров об этом не говорила.

— Почему?

— Потому что забыть хочу! Вырваться из прошлого, — глухо отвечает Ольга. — К нам, бывшим детдомовским, знаете как относятся? Косятся, словно мы чумные. Чуть что, сразу на нас думают. Да и я конечно, сама постаралась. Залетела по глупости в девятнадцать. Парень такой же сирота, как я. Сбежал тут же, как узнал. Мыкалась несколько лет с ребенком. С одного съемного угла в другой переезжала. Работала то уборщицей, то посудомойкой. А потом узнала от наших, что Юра хорошо устроился. Нашла его и попросила о помощи. И он не отказал. Поговорил с Павлом Николаевичем. Меня сначала взяли девочкой на побегушках, потом помогли бухгалтерские курсы закончить. А квартира эта... Думаете, мне ее государство выделило? Как бы не так! Это тоже ваш отец постарался. Пусть служебная, но зато у нас с сыном теперь есть свой угол. Да я Павлу Николаевичу ноги целовать готова! Он очень хорошо ко мне относится. Даже на ваши пикники приглашает вместе с сыном. Костик от них в восторге.

— С папой все ясно, — хмыкаю я. — А теперь хотелось бы узнать о ваших отношения с Юрой. Вы были вместе?

— Вместе? Мы с ним? Не смешите. Зачем я ему? Он тоже из этого ада вырваться хотел. И у него получилось. А я словно живое напоминание о прошлом. Да Юра и не посмотрел бы на меня в этом плане... особенно после вас, — добавляет она совсем тихо. — Даже ваша сестра ему не подошла. Что уж обо мне говорить. Сначала-то я надеялась. Планы разные строила. В гости все его звала. Ведь перед ним не надо было притворяться. Но потом, когда увидела вас вместе, поняла: это я в его планы не вхожу.

Ее вымученное признание не сильно меня трогает. Пользуюсь тем, что она сейчас находится в раздрае. И, скорее всего, не удивится странным вопросам. Сворачиваю разговор к тому, что интересует меня:

— У вас есть предположения о причине нападения на Юру? — Ольга, и правда, не кажется удивленной. Лишь пожимает плечами.

— Нет, конечно. Откуда? Я о его жизни ничего не знаю. Мы с ним почти не общались. Вместе никуда не ходили. А на работе он мне только вежливо кивал. Вот переехать в эту квартиру помог. И на этом все. Потому я к Павлу Николаевичу с радостью и ездила. Только там мы с Юрой могли неформально пообщаться. И по дороге тоже. Ведь привозил нас туда тоже он.

— На последнем пикнике что-нибудь подозрительное заметили? — продолжаю задавать вопросы, пока собеседница не сообразила, что к книге они не имеют никакого отношения.

— Ничего такого. Сама потом все вспоминала. Может, Юра был чуть более возбужден, чем обычно. Но это наверняка из-за вашей сестры. Разговор у них был неприятный.

— О чем говорили, знаете? — она лишь качает головой. И я продолжаю: — Сверток у Юры видели?

— Тот, который он вашей сестре передал? Ну да, видела.

— Юра отдал его Элине? Это точно?

— Конечно. Мои глаза меня пока еще не обманывают.

— А что в нем было, не догадываетесь?

— Нет. Я не спрашивала. Не хотела лишний раз его огорчать. Он и так был на взводе.

— После разговора с Элиной? Или чего-то другого?

— Думаю, из-за нее, — Ольга даже не пытается скрыть свои эмоции. — Извините, знаю, она ваша родственница. Но крови эта дрянь Юре немало попортила. После их расставания даже на работу к нему приезжала. Все цеплялась за него, требовала что-то. Неприятная она очень. Неискренняя совсем. И зачем он только с ней связался?