Игра в килу позволяла отвлечься от повседневной рутины, забыть на время о работе. В метро Иван включил коммуникатор, и на него обрушился шквал сообщений о пропущенных звонках и новых сообщениях в чатах следкома.

– Я люблю свою работу, я приду сюда в субботу… – пробубнил Дубов старую поговорку и принялся читать сообщения.

Перезванивать никому не стал. Важных звонков от начальства не было, всё остальное либо стандартные отчёты, либо коллеги увидят его онлайн и сами свяжутся. На повестке дня у Ивана было два дела. Первое – убийство грузчика неподалёку от места его работы. Второе – кража на военном складе. Иван пока не мог доказать, но явно прослеживалась связь между преступлениями. Убитый грузчик украл привод. И тут возникал вопрос: кому в городе понадобился неучтённый привод? Ведь все приводы были зарегистрированы, ими владели почти две трети горожан, так как большинство служило в различных ведомствах, от караула до следкома, и имело оружие по закону. Зачем кому-то незарегистрированный привод? Вариантов было два. Первый: привод украли для убийства, чтобы запутать следствие. Второй: привод нужен тому, кому он не положен по должности. Вторая версия сужала круг подозреваемых, но это всё равно оставалась значительная цифра. Перебирать весь обслуживающий персонал города – занятие бесперспективное. Нужно было свести цепь подозрений вокруг похитителя и жертвы. А вдруг эти инциденты не связаны и произошли параллельно? Именно это и предстояло выяснить Ивану.

Следующий день после игры встретил Ивана ярким солнцем, голубым небом и мучительными болями. Во-первых, болели все мышцы. Но эта боль была приятной. Встаёшь с кровати, делаешь шаг и чувствуешь, как мышцы голени с болью, но начинают работать, как кровь в них пульсирует. Значит, вчера ты хорошо поработал, и теперь они станут чуть крепче. Мышцы бёдер заболят позже, на лестнице. Жилой блок оборудован лифтами, а вот здание следкома – нет. Там будет больно, особенно при спуске. Добрался до ванной, взял зубную щётку, и даже простое поднятие руки и доведение её до рта стало проблемой, потому что болели все мышцы, от крупных дельтовидных до мелких стабилизаторов. А наклон головы к щётке затруднял боль в шее. Это была приятная, ожидаемая боль. Обычно у людей она начинается спустя сутки после тренировок и матчей, а у Ивана – на следующий день. И это хорошо: быстрее начнётся, быстрее закончится, быстрее сможешь вернуться к тренировкам.

Синяки болели иначе. Не особо приятно. Конечно, каждый синяк или царапина напоминали, что Иван выложился на полную в игре, но лучше бы они быстрее исчезли, ведь от них мышцы не растут. Например, синяк в области солнечного сплетения – его встретили, когда он бежал с мячом, аккуратно заехав локтем. Аккуратно, потому что судья не заметил, а Иван провалялся на газоне две минуты, восстанавливая дыхание. Или запекшаяся кровь на брови – это он блокировал соперника, а тот случайно стукнул головой. Не сильно и не больно, но след остался. Нос саднит, потому что вчера в него попал мяч, причём не простой, а набивной, весом в два килограмма. Хорошо, что нос не сломали. Но хватит себя жалеть и гордиться собой, пора собираться на работу. Работа ждать не будет, да и начальник за опоздание Ивана по головке не погладит. Хотя Дубов столько лет приходил на службу заранее, что мог бы пару раз и опоздать, но он так не привык. Да и люди не поймут. Если ты всегда опаздываешь и однажды вовремя пришёл – молодец, тебя хвалят: «Ну, можешь же». А вот если ты всегда приходишь вовремя, а однажды опоздал, реакция противоположная и чаще негативная. Иван сам приучил руководство к своей пунктуальности, теперь приходится мучиться.