Я матерился, вырывался, обещал «всех на хер сонными перерезать», извернулся и долбанул Голову в нос, отчетливо услышав под костяшками пальцев противный хруст.

Потом прибежали наши, еще третьекурсники и кто-то из старшаков так вдарил мне в челюсть, что я потерял сознание…

Как оказалось потом, это был Новик…

На следующий день все ждали расправы с непокорным духом, но странное дело, никто даже не вспомнил о ночном моем пьяном бунте…

Только Изверг нехорошо косился в мою сторону, но вплоть до моего отчисления даже не подходил ко мне…

Повторюсь, это было уже после практики на Крузе.

Так, просто к слову пришлось…

– Так тоже дома сиди, если сумеешь – Скорик перестал трогать разбитый нос и улегся на песок – Ты вот только базарить горазд, а Профессор и домашний режим себе пробил и деньги сам зарабатывает и от страшаков отмазывается так, что не прикопаешься.

– Старшаки Профессора Королем Отмазки называют – с какой-то странной гордостью сказал Чича – сам слышал. Вадим, а правда, что тебя специально ловят, чтоб ты отмазался?

Я кивнул головой. Было и такое.

– Да и старшаки никогда Профессора в магаз не гоняют и полы мыть не заставляют – Парамон задумался – И чаем иногда угощают.

–Это потому что он рисует – Печенег явно злился.

–Это потому что он не шестерит – заметил Чича – Помнишь, как его ухайдакали, когда он тельняшки стирать отказался? А ты вот стираешь!

–Да ну на фиг – Печенег поморщился, потому что разговор ушел не туда, куда ему хотелось – Вадимастый потом неделю кровью ссал. Мне здоровье дороже.

– Зато он неделю поссал и его больше не трогают. А ты по ночам тельняшки стираешь – Парамон прикрыл глаза – Поэтому хрен тебе, а не молодых шугать на втором курсе!

Я молчал. Про тельняшки – это правда. В самом начале учебы пьяные третьекурсники подняли меня ночью, отвели в умывальник и сказали постирать тельняшки. И ушли в себе в кубрик, старательно изображая разболтанную морскую походку.

Я тогда дико хотел спать. Постоял минут пять, покосился на гору тельняшек, сваленных кучей в раковине и ушел к себе в кубрик…

На языке нашего училища, или «бурсы» это называлось «забить».

Через час меня подняли и снова притащили в умывальник…

Били меня долго, ногами, руками, единственное, что я мог сделать, это закрывать лицо руками – почему-то очень не хотелось, чтобы лицо было расквашено.

А насчет неделю кровью, это неправда.

Так, для красного словца прибавили.

Три дня всего…

Но после этого действительно на такие унизительные работы меня не поднимали. Мало что ли, других было, которые соглашались?

Тот же Печенег, например…

– Вадим, ты чего молчаливый сегодня? – Чича ерзал на песке, маясь от безделья. – Рассказал бы хоть что-нибудь, а?

– У Профессора свидание сегодня – выдохнул Скорик – Некогда ему рассказы рассказывать.

– Да какое на фиг свидание – я поморщился – Губа в клочья, руки вон все разбиты. Форма как у чушкана грязная вся! Не пойду никуда сегодня. Темнеть начнет – на кондитерку сходим.

При упоминании кондитерки Чича оживился и повеселел окончательно.

– Вадим – опять начал он – Как ты умудряешься с девками знакомиться такими взрослыми?

Парамон хохотнул и полез в карман за сигаретой – Ага, сейчас он тебе все прям и рассказал! Сами со Скориком сколько раз спрашивали. Не говорит.

– Подумаешь! – Печенег презрительно фыркнул – Тоже мне наука, девок снимать! Да я дома как перчатки их менял!

– Ага, сначала с Дунькой Леваковой, потом с Манькой Правокулаковой – Скорик широко улыбнулся – А то и с двумя сразу!

Мы все заржали. Печенег окрысился, но смолчал.