Глядя Шефу прямо в лицо, вперед шагнул грузный мужчина средних лет, с кирпично-красными щеками.

– Ты пришел с моря, – сказал он. – Ты викинг, из северных бандитов. Даже такой, как ты, должен понимать, что ему лучше не соваться в Дитмаршен, где живут свободные люди. Мы возьмем тебя в рабство и продадим твоим сородичам в Хедебю. Или людям епископа в Гамбурге. Если только кто-нибудь не захочет выкупить тебя – но, судя по твоему виду, этого не случится.

Какой-то инстинкт подсказал Шефу пересечь круг и неторопливо приблизиться вплотную к обвинителю. Он гордо поднял голову, чтобы подчеркнуть свое превосходство в росте.

– Если ты знаешь, что я пришел с моря, – произнес Шеф, – ты должен знать, что в море сражались два корабля. На одном были викинги. Это был «Франи ормр», главный корабль Сигурда Змеиный Глаз. Разве ты не видел знамя Ворона? Другой корабль был мой, и Сигурд бежал от меня. Верни меня на корабль, и я заплачу серебром, сколько ты весишь.

– Это какие же корабли преследуют викингов? – спросил толстяк.

– Английские корабли.

В толпе послышались возгласы удивления и недоверия.

– Это правда, что на первом корабле были викинги, – раздался голос. – Но они не убегали. Они заманивали второй корабль и здорово одурачили его шкипера. Если на втором корабле были англичане, они, наверное, все дураки. И мачта с парусом у них тоже дурацкие.

– Доставь меня на корабль, – повторил Шеф.

Позади него заговорил Карли:

– Он не смог бы этого сделать, если б и захотел. У нас нет лодок. Мы, дитмаршенцы, очень смелые в болотах, но в полумиле от берега уже начинаются разбойничьи воды.

Толстяк покраснел и сердито огляделся:

– Может, и так. Но если тебе больше нечего добавить, одноглазый, тогда остается то, что я сказал. Ты мой раб, пока я не найду на тебя покупателя. Отдай копье.

Шеф подбросил копье, перехватил его поудобнее и сделал ложный выпад. Когда толстяк отскочил, Шеф широко улыбнулся и повернулся спиной к дитмаршенцу, игнорируя его топор. Он пошел вдоль круга, всматриваясь в лица и обращаясь к тем, кто носил амулеты. Эти люди, решил Шеф, в точности как норфолкские крестьяне, чьи споры он столько раз судил в свою бытность ярлом. Значит, надо вызвать интерес и сыграть на противоречиях между деревенскими.

– Странные дела, – заговорил он. – Когда человека выбрасывает на берег, живого или мертвого, как вы с ним поступаете? В нашей стране рыбак, если у него есть деньги, носит в ухе серебряное кольцо. Вы знаете зачем. Если он утонет и тело будет выброшено на берег, жители возьмут плату за похороны. Покойника все равно предали бы земле – таков долг, но кому понравится делать это бесплатно? И вот он я, кольца в ухе нет, но я и не мертв. Разве я заслуживаю худшего обращения? Я причинил кому-то вред? Я сделал подарок вашему Карли, а он в ответ сбил меня с ног, расквасил нос, расшатал зубы, вывихнул челюсть – мы теперь лучшие друзья.

Удовлетворенный гул. Как и предполагал Шеф, Карли здесь был предметом и восхищения, и постоянных шуток.

– Кто меня удивляет, так это наш приятель, что стоит сзади. – Шеф ткнул пальцем себе за плечо. – Он говорит, что я раб. Ладно, допустим. Но он говорит, что я его раб. Разве я пришел в его дом? Разве он с риском для жизни скрутил меня голыми руками? Разве вы согласны, что все выброшенное морем принадлежит ему? Так ли это?

На этот раз гул был недвусмысленно неодобрительным, а Карли негодующе фыркнул.

– Тогда я предлагаю вот что. – Шеф уже обошел весь круг и снова встал перед толстяком. – Если хочешь сделать меня рабом, Никко, отведи в Хедебю и продай на невольничьем рынке. Но выручку придется разделить на всех жителей деревни. А пока мы не в Хедебю, я остаюсь свободным: никаких цепей или ошейника. И копье побудет при мне. Не волнуйтесь, я отработаю свое содержание, – обратился Шеф ко всем и дотронулся до амулета. – Я знаю кузнечное ремесло. Дайте мне кузню и инструменты, я сделаю все, что вам понадобится.