– А аппетит? Вы хорошо питаетесь?

Ева пожала плечами.

– Хорошо, насколько я могу судить. У многих нет и десятой доли того, что имеем мы с братом. Но все платья за последний год пришлось ушить уже два раза, – пожаловалась она.

Кай молча смотрел на струящиеся по плечам белоснежные пряди, на необычную для этих мест, ослепительную красоту. Теперь он вполне разделял взгляд ревнивца Гуго и его тревогу за сестру – Ева считалась бы красавицей и при дворе любого западного монарха, что уж говорить про полудикий Восток. Вот только эта болезнь…

Нет, это была не чахотка, Кай почти уверился в этом. Но что-то мешало ей дышать, сковывало голос, вплеталось неприятными щупальцами в грудь – он чувствовал её боль так явственно, так остро, словно к оголённому нерву приложили калёное железо – боль в лёгких, боль в сердце, эхом отражавшуюся по всей груди…

– Я не знаю, что с вами, – честно признался крестоносец. – Но ваша болезнь мне кажется…

Кай запнулся. Секундного обмена взглядами хватило, чтобы девушка поняла.

– Смертельной? – мягко подсказала Ева. – Сэр Кай, я достаточно сильная женщина, чтобы пережить подобное известие, не впадая в истерику. Только Гуго об этом знать не нужно, хорошо?

Молодой рыцарь опустил взгляд.

– Если вы считаете, что так правильно, – сказал он.

– Считаю, – без улыбки подтвердила Ева.

Раздались тяжёлые шаги, и в дом, громыхая коваными сапогами, вошёл рыжий рыцарь с кувшином воды. Со стуком поставив глиняную посудину на низкий столик у входа, Гуго резко развернулся к Каю:

– Что с ней?! – рявкнул он.

– Гуго, господин доктор унял боль, – перехватила брата Ева, поднимаясь с кресла. – И кашель. До самого вечера меня ничто не побеспокоит…

– До вечера? – побагровев, гаркнул мужчина, и янтарные глаза вновь с подозрением уставились на молодого крестоносца. – А что потом?

– Я не знаю, как ещё можно помочь вашей сестре, – развёл руками Кай. – Её болезнь достаточно серьёзна… – он поймал предупреждающий взгляд Евы и поспешно добавил, – но, наверняка, излечима. Вам следует обратиться к более знающим докторам. Я всего лишь…

– Оборванец, – грубо оборвал его Гуго, почти нависая над невысоким рыцарем. – Кто ты вообще такой, господин доктор?

– Гуго, он помог! – вновь попыталась отвлечь его внимание Ева. – Неужели ты не слышишь, как легко мне дышится? Ни одышки, ни сипоты, ни хрипов! Боли нет и в помине – это куда больше, чем сумели сделать все эти знающие доктора из ордена!

– Я сэр Кай Ллойд, – спокойно ответил Кай, глядя прямо в глаза госпитальеру. – Рыцарь его величества…

– Англичанин! – поразился германец, облокачиваясь о косяк. – В моём доме! А ведь я сразу почувствовал неладное! Ну и каково это, служить бесноватому, а?!

– Гуго! – тщетно попыталась призвать брата к порядку Ева.

– Не понимаю, – удивился Кай. – Отчего бесноватому-то?

– Только бесноватый будет вести себя так, как ведёт себя ваш Ричард! – едва не брызжа слюной, гаркнул рыжий рыцарь. – Мелкие грабежи, трусость, не позволившая вашему королю бросить все силы на Иерусалим, когда была такая возможность! Нужно было брать святой город тотчас, как только Саладин пожертвовал Акрой! А теперь уж поздно! – с отвращением выдохнул госпитальер, стукнув кулаком по стене. С потолка посыпался белый песок, и Ева возмущённо пискнула, не рискуя, однако, попадать брату под руку. – Саладин давно уж укрепился, где только можно, кольцом оцепив побережье! Уже подбирается к Тиру! Ваш король – безумец, жадный до наживы и власти, и больше никто!

Кай неуютно поёжился, опустил взгляд, пережидая вспышку праведного гнева грозного госпитальера.