Гуго глянул на прикрывшую глаза девушку, на присевшего у её ног лекаря, и, что-то недовольно и предупреждающе рыкнув на родном диалекте, вышел.

– Зачем вам вода? – прокашлявшись, спросила Ева.

– Чтобы чем-то занять вашего спутника, – честно ответил Кай.

От удивления она открыла глаза, и Кай в очередной раз поразился чистоте их цвета, этому расплавленному серебру, в котором подобно драгоценным россыпям отражался пробивавшийся в дом солнечный свет.

– Вам больно, – проговорил он. – Разрешите помочь.

Помедлив едва ли секунду, она кивнула; Кай положил свою ладонь поверх её, прижатой к груди. Чуть нажал, чувствуя нежную кожу под пальцами, и прикрыл глаза, принимаясь читать молитву. И с удивлением и радостью услышал тихий голос Евы, повторявшей слова за ним. Прошло, должно быть, несколько минут, прежде чем девушка встрепенулась, распахивая глаза и поражённо прислушиваясь к чему-то внутри себя. Боль утихла стремительно, как никогда прежде, и приступ закончился, не успев толком начаться.

– Это… это же чудо, – прошептала она. – Как?! Как вы это сделали? Лишь святые угодники Божии способны исцелять людей! Вы же не… как же легко дышится!..

Кай открыл глаза, закончив молитву, и прислушался: чужой боли он больше не чувствовал, даже малейшего её отражения. Ева буквально ожила на его глазах – переставшее разрывать её нутро мучительное чувство отступило, оставив измождённый болезнью организм. Ненадолго: девушка была серьёзно больна. Он видел мокроту и слышал тяжёлую одышку – что-то убивало её изнутри, медленно и мучительно, что-то, против чего он, маловер, был бессилен.

– Кашель вас сегодня не потревожит, – мягко сказал он. – Но…

– Я знаю, – очнувшись, Ева мотнула головой, по-прежнему прижимая ладонь к груди. – Он вернётся. Я болею уже много лет, и ни один врач не смог мне помочь. Гуго думал, что перемена климата пойдёт мне на пользу…

– Вы поэтому здесь?

– Не только, – признала она. – Деньги…

Кай кивнул. Деньги были основным стимулом для отправлявшихся в крестовые походы рыцарей.

– Гуго – ваш муж? – решившись, спросил он.

Ева фыркнула, махнула рукой.

– Нет, что вы! Он мой брат… и довольно ревнивый брат, как вы уже успели заметить. Ох, я и впрямь совсем одичала, господин доктор! Меня зовут Ева, Ева фон Штрауб. Мы с братом живём здесь уже так долго, что порой я просто забываю, как нужно себя вести.

– Понимаю, – Кай улыбнулся и тотчас спохватился сам. – Я – сэр Кай Ллойд, рыцарь его величества короля Ричарда. И я не… не совсем доктор. Просто… я долго жил при монастыре и кое-чему научился.

– О, – Ева понимающе кивнула, разглядывая юного рыцаря, – это неважно. Главное – не упоминайте имени его величества при брате. Гуго терпеть не может Ричарда и готов спорить до хрипоты, доказывая его несостоятельность как монарха. Впрочем, – девушка вздохнула, отнимая наконец руки от груди, – одними спорами дело не кончится, если вы будете упорствовать. У Гуго тяжёлая рука…

– Не беспокойтесь, – Кай мягко улыбнулся, осторожно перехватил тонкую кисть, считая пульс. – Я слабо разбираюсь в политике и совершенно не умею вести дебаты. У вас жар, – Кай нахмурился: обыкновенно такого не случалось, тем более, при молитвенной поддержке страждущего. – Как долго вы болеете?

– Уже три года, – подумав, ответила девушка. – Брат как раз собирался в поход, когда я заболела. Врачи говорили, это чахотка, и что тёплый сухой воздух пойдёт мне на пользу. Гуго решил рискнуть, и мы отправились в путь вместе с войском императора Фридриха. Его смерть сильно подкосила брата – Гуго был очень предан Барбароссе. Тогда мы покинули войско и примкнули к Странноприимному ордену. С тех пор мы здесь, в Тире. Гуго редко бывает дома, всё время в походах, в разъездах… Я работаю в госпитале при храме, помогаю раненым и больным по мере сил. Но моя болезнь ничуть не ослабевает, – грустно добавила девушка. – По правде… я не говорю Гуго, но мне кажется, всё становится только хуже…