Теперь же София Аристарховна Тихая, точнее – Воробьева по мужу, но они все никак не могли привыкнуть к ее новой фамилии – была очень авторитетным реставратором и специалистом по иконам. А еще – и в самом деле любимой тетушкой Петра. Может быть, потому, что она никогда, ни единым словом не усомнилась в выборе его профессии и всегда была на его стороне. И на все реплики других членов семьи о том, что рабата следователя тяжелая, зачастую опасная и малохлебная, всегда отвечала, сурово поджав губы: «Кто-то же должен вас защищать ото зла». Спорить с Софией Аристарховной в семье было не принято, а Петр в такие моменты едва сдерживал улыбку. У него мировая крестная мать!

– Ну, с чем пожаловал?

Ходить вокруг да около Петр не стал – да с Софией Аристарховной такой номер и не прокатывал обычно – поэтому сказал сразу и напрямик.

– Консультация нужна, тетушка. По твоему профилю.

– Ах вот как… – в трубке было слышно, как тетя вздохнула. – Ну, так приехал бы, навестил любимую тетушку. Заодно бы и расспросил.

– Заеду, – совершенно искренне пообещал Петр. – В выходные непременно заеду. Но информация мне нужна еще вчера.

– Ишь как… – снова хмыкнула тетя. – Заинтриговал. Ну, что случилось?

– Ты про Пиронезе слышала?

– Петруша, ты мне экзамен на профессиональную пригодность, что ли, устраиваешь? Конечно, слышала. Знаю, конечно. В чем конкретно дело?

– А в том, что альбом с каминами… то есть, с офортами этого Пиронезе украли. Попутно грохнув профессора.

– Какого профессора?

– Конищев его фамилия.

– Валечку убили?! – ахнула София Аристарховна.

Петр про себя выругался. Кто бы мог подумать? Как тесен мир. Мир искусства тесен особенно.

– Да. Извини, если сообщил резко. А ты его знала? В смысле, хорошо знала?

– Да, – в голосе тети по-прежнему слышалось потрясение. – Мы одно время преподавали в училище вместе. Потом я оттуда ушла.

Теперь Петр выругался уже в голос. Как он забыл, как не вспомнил, как не сообразил, что тетя преподавала в том же училище, где работал Конищев?! Так тетушка, наверное, и веселую вдову знает. И все подоплеку ее отношений с Конищевым. Так, это точно не по телефону надо выяснять. Значит, надо ехать в гости к тете железно!

– Ну вот. Его убили в собственной квартире. Пропали камины. – Тьфу ты! Это все вдовица со своим «камин попал». – Альбом с офортами пропал. Родственники утверждают, что это оригинал, и что он огромной ценности.

– Я поняла, – медленно проговорила София Аристарховна. – Я тебе сейчас точно не скажу, но, насколько я помню, оригиналов такого рода альбомов у нас в стране нет… Впрочем, Пиронезе был настолько плодовитым автором и оставил после себя такое обширное наследие, что… И Валентин не раз говорил о том, что у него дома хранятся большие художественные ценности, мол, от отца достались. В общем, – голос Софии Аристарховны приобрел обычную твердость, – Петруша, мне надо все перепроверить, и завтра после обеда я дам тебе ответ. Хотя бы в том ключе, могли ли быть офорты Пиронезе с каминами в России. Годится?

– Годится, – слегка ошарашенно ответил Петр. Такой скорости от тетушки он не ожидал. – Но я все равно в субботу приеду.

– Во сколько?

– Ну… – Петр нахмурился, прикидывая свой список дел. – К четырём нормально будет?

– К четырём будут горячие пироги. Не опаздывай.

– Пироги с вишней?

– И с вишней тоже.

– В четыре буду как штык.

***

– И в самом деле, с вишней!

– Ну, а когда я тебя обманывала?

– Никогда, – с удовлетворенным вздохом ответил Петр. Когда пироги только-только из духовки, нельзя им дать остыть. Они сейчас самые вкусные. А поговорить можно и потом. Или в процессе.