- Мне нужно купить бриошей с паштетом и маслом, - сказала я, следуя за ним к выходу.

Справа от двери был грубо намалеван страшный суд – уродливые бесы волокли грешников в пламя ада, подцепив их крючьями. Жуткая картинка. Я сразу отвернулась, потому что она вызывала омерзение.

- Я отправлю дочь купить все необходимое, - заверил меня священник. – А мы пока сможем побеседовать спокойно и без свидетелей.

В чистеньком маленьком доме мы уединились в рабочем кабинете священника. Преподобный Патридж волнуясь, но довольно толково, рассказал мне о том, что происходит в Ардеше.

Нападения волка начались два года назад и продолжались с завидным постоянством. Обычно он нападал через день, убивая старух, детей и женщин. Пару раз пропадал на месяц или дольше, когда охотникам удавалось его ранить, но всегда возвращался. В последнее время зверь совсем потерял страх, начал нападать даже на мужчин, и мог совершить по несколько убийств в день. Волк нападал, выкусывая жертвам лица, а потом распарывал живот и пожирал внутренности. Сначала говорили о волке-людоеде, но потом пошли слухи, что волк – совсем не простой волк, а оборотень.

- Вы должны нас понять, - сказал священник, промокая лоб платком, - наша провинция – весьма специфическая провинция. У нас очень живы суеверные страхи. Даже став христианами люди продолжают верить в бесов, которых раньше называли богами. До сих пор я вынужден порицать подношение молока Большим Камням – вы можете увидеть их за городом…

- Что о волке? – напомнила я ему.

- А, простите, - преподобный волновался, руки у него дрожали, и он, принеся извинения, налил воды в кружку, чтобы промочить горло. – Некоторые жертвы, которым удалось спастись, - продолжал он, - рассказывали, что на них напал не обычный волк.

- Что это значит? – не поняла я.

- Он выглядел не как волк, - пояснил священник. – Вернее… не совсем, как волк. Поэтому стали говорить, что это оборотень. Женщина…

- Почему женщина?

- Многие слышали по ночам над дюнами женский смех – дьявольский смех, - он перекрестился. – Я сам слышал его. Высокий женский смех, переходящий в рыдания… - он смотрел на меня остекленевшими от страха глазами, и я не сомневалась, что он говорит правду. - Все убеждены, что это ведьма мстит хорошеньким девушкам.

- Но разве погибают только хорошенькие девушки? Вы говорили, волк нападает и на мужчин, и на детей.

- О ведьме болтают люди, - он растерянно развел руками. – Поэтому я счел нужным сообщить…

- Вы правильно сделали, - сказала я, раздумывая над его рассказом. – Мне нужен список тех, кто погиб в вашем приходе за последние два года. И отдельно – список тех, на кого были совершены нападения, но кто по каким-то причинам выжил. Мне сказали, на волков устраивали облавы?

- Двенадцать, - сказал с готовностью священник. – Но результата не было. Проклятый зверь словно чует опасность!..

«Или знает, что готовится облава, потому что живет в городе», - подумала я, а вслух сказала:

- Вы говорили, что болтают про мстящую ведьму. Наверняка, в округе есть женщины, которых подозревают.

- Ох уж эти сплетницы… - вздохнул священник.

- Говорите без смущения, - подбодрила я его. – В нашем деле иногда помогают и самые глупые слухи.

- Да, конечно. На подозрении трое… По-крайней мере, моя жена слышала о них. Это старуха-травница, она живет в хижине на краю леса, как раз на границе с дюнами, мадемуазель Саломея и… мадам Анастейша Бюссар.

- Бабушка? – удивилась я.

- Разумеется, я в это не верю, – засуетился он, - не верю, что мадам Анастейша – ведьма. Но странности ее поступков заставляют людей держаться от нее подальше.