Бросила краткий взгляд на Сириуса, напряженно ловившего каждое слово из уст профессора. Единственный нейтрал в семье чистокровных акверов, как же.

Неожиданно староста поднял руку.

– Мистер Лангью, – и тут же продолжил, не дожидаясь разрешения, – а каков процент рождения нейтрала?

Провокационный вопрос, казалось, застал мужчину врасплох. Он немного помялся, похмыкал, еще раз прошелся вдоль доски и после этого обратился к аудитории.

– Вероятность рождения нейтрала в семье сложно рассчитать. У кого-то они рождаются один за другим, у кого-то один на несколько поколений, кого-то явление это обходит стороной. Если высчитывать процент из общего количества жителей Элементариума – это около пяти процентов всего населения.

– Раз уж мы такие уникальные, то почему же обращаются с нами, как с мусором?

Студенты затаили дыхание. Сегодня Сириус явно перегибал палку, но я не могла не понять его. Если нейтралы даже на законодательном уровне не имеют практически никаких прав, о каком тогда законе вообще может идти речь? Мы ведь не выбирали, какими нам родиться.

– Жизнь наша с годами всё сильнее зависит от энергетического запаса, – спокойно констатировал профессор. – Осветительные приборы, двигатели, передача высокочастотных сигналов из одной точки мира в другую подпитываются стихийной энергией, изъятой из крови элементалей. Для вас не секрет, что в период наивысшей силы по всем городам открываются пункты сдачи крови. Здоровый стихийник, отклонившийся от сдачи, начинает преследоваться по закону.

Верно. Ребята начали ходить на сдачу крови лет с десяти, когда могли без вреда для здоровья переносить изъятие. Файеры проходили процедуру в середине осени, акверы – в середине весны, а терреры, соответственно, – лета. Энергию брали с запасом, дабы на зиму хватило.

– У нейтралов позаимствовать стихийную энергию невозможно. Невозможно изъять то, чего нет, – продолжал преподаватель. – Потому они и лишены некоторых вещей. Например, на имя нейтрала нельзя зарегистрировать телефонный номер. Если в магазине присутствуют аукционные товары, нейтрал всё равно выплатит полную стоимость. Им не полагаются премии, а также социальные льготы. Всё для того, чтобы покрыть энергетические дыры, которые из-за них возникают.

– Дело лишь в экономической целесообразности? – не отступался от своей идеи Сириус. – Или же нас ненавидят просто за то, что мы существуем?

– Мистер Альтенайр, вопросы подобного толка вне педагогической компетенции.

– Вы такой же нейтрал, как и мы!

– Довольно! – рявкнул внезапно Эйприл Лангью, прежде никогда не позволявший себе повышать голос. – Довольно, – чуть тише добавил он. – Вернемся к генетике…

Опустевшую аудиторию первого курса Нейтрального факультета заливал свет заходившего солнца. Погруженная в хаотично скакавшие мысли, не заметила как учебный день подошел к концу. Вот я стою перед партой, за которой, обычно, орал и кривлялся Фабричио, и ощущала, как произошедшие всего за день перемены комом встали в горле.

А если сегодня еще кого-нибудь убьют?

– Переживаешь за него? – голос старосты отвлек меня от бессмысленного созерцания поверхности стола.

Парень неспешно поднимался ко мне по ступенькам. Каждая из них противно поскрипывала под его весом.

– Не то чтобы сильно переживаю… – улыбнулась Сириусу краешками губ. – Но, вдруг, случилось что-нибудь серьезное?

– Да брось. – Приблизившись ко мне, он оперся на стол обеими руками. – Не стоит себя так накручивать. Приболел, может. Простудился. Всякое бывает.

В его словах была доля истины, но почему-то пессимистичные настроения кажутся мне более приближенными к реальному положению вещей. Вслух это не высказала. Совсем уныло прозвучит.