– Боже мой, – прошептала рядом Марго. – Пол!

Только теперь до меня дошло, что толстая красная черта поперек его шеи вовсе не нарисована. Кто-то перерезал ему горло от уха до уха.

Порядком измотанный, я попал в свою контору только около десяти утра. После того как обнаружили тело Кендалла, распорядителем вечеринки стал Чейз. Он задавал вопросы до тех пор, пока лицо его не побагровело. Это произошло только к четырем утра. Насколько я понял, ответы на вопросы ничего для него не прояснили.

Моя секретарша Фрэн Джордан – неплохой образчик представительниц прекрасного пола. Рыжеволосая, с серо-зелеными глазами, большую часть свободного времени посвящающая прогулкам по магазинам. Сегодня на ней был элегантный и дорогой кашемировый пуловер. Великолепная грудь под этой обновкой выглядела еще более соблазнительной, от нее невозможно было оторвать глаз.

– Вижу, вам понравился мой новый пуловер, – сказала она. – Врожденная скромность не позволяет мне предположить, что вас заинтересовало что-то другое.

– Я подумал, что плачу тебе слишком большое жалованье, – задумчиво произнес я. – Кашемир для офиса – однако!..

– Это новая модель, Дэнни Бойд. В целях экономии ее несколько ужали. Я вижу, вы не в духе. Что-нибудь случилось? Провалили дело Донны Альберты?

– С чего ты взяла? – хмуро спросил я.

– Из утренних газет. Все буквально взахлеб пишут об убийстве Пола Кендалла. Помнится, вчера вы были приглашены к нему на вечер.

– Был я там, – согласился я. – Между прочим, меня нанимали не для того, чтобы я нашел убийцу Кендалла.

– Вы совершенно правы, Дэнни! – Она обворожительно улыбнулась. – Просто я вспомнила то, о чем вы очень часто твердите: «Частный детектив намного проворнее полицейского профессионала». Теперь все расставлено по своим местам – полиция пытается найти убийцу Кендалла, вы – убийцу собаки Донны Альберты!

Я попытался проигнорировать это саркастическое замечание и снова уставился на пуловер. Скоро прирожденный детектив, каким я всегда считал себя, взял верх над оскорбленными чувствами.

– Вы занимались пением, когда были ребенком, Фрэн? – лениво спросил я.

– Хотите знать, не «напела» ли про кого-нибудь? – Она задумалась. – Иногда ябедничала на старшую сестру, но на мальчишек никогда не жаловалась.

– Не обращай внимания, – сказал я усталым голосом и поплелся к себе в кабинет.

– Эй, Дэнни! – окликнула она меня. – Чуть не забыла: несколько раз звонил какой-то Касплин. Просил позвонить ему как можно скорее.

– Отлично, – повеселев, сказал я. – Кстати, у него тоже рыжая секретарша. Только у нее побольше, чем у тебя.

– Имеете в виду, она выше? – ледяным тоном спросила Фрэн.

– И это тоже, – согласился я. – Когда у меня будет много свободного времени, я напишу, почему матери должны давать своим дочерям уроки пения.

– Так вы о пении! – Ее лицо посветлело. – Я действительно пела в хоре, пока училась в средней школе. А что?

– Сразу видно, – я был очень доволен. – Размер тридцать восемь си, верно?

Я быстро захлопнул дверь, чтобы Фрэн не успела ничего ответить. Сев за большой стол, придвинул к себе телефон.

Ответило слегка сиплое контральто, принадлежавшее рыжеволосому изваянию.

– Это Дэнни Бойд, – бодро сказал я. – Слышите скрипки?

– Только аденоиды, – сухо ответила она. – Мистера Касплина нет!

– Вы уверены? – спросил я укоризненно. – Под стол не заглядывали?

– Повторяю вам еще раз, – сказала она раздраженно. – Мистера Касплина нет!

– Возможно, он передумал, – как ни в чем не бывало продолжал я. – Он звонит мне – меня нет, он просит позвонить ему – теперь нет его. Так мы до конца жизни ни разу не поговорим. Знаете, я готов иногда поотсутствовать вместе с вами.