Сон не шёл. Ни глубокий, ни поверхностный.

Меня грызла совесть. Беспощадно.

Разумеется, я имела полное право выставить из дома чужого, незнакомого мужика! Ещё и укравшего, можно сказать, мою рыбу! Вот просто могла выпнуть за порог, да и всё! Тем более помытого и накормленного! А уж оборотня у себя оставлять — это вообще немыслимо! Правильно? Правильно!

Но и бросить его на заброшенной даче без каких-либо условий для жилья… Это ведь свинство. В женских шмотках, с пакетом кошачьего корма… Так ведь он кот! Только и котам нужна вода, о чём я вообще не подумала. Родительский Тимофей тоже питается сухим вискасом и много пьёт.

Встав, я распахнула настежь балконную дверь и некоторое время бездумно пялилась во двор с ещё голыми деревьями.

Начало апреля — считай, начало весны. Ночью градусов пять тепла. А на даче ещё холоднее. И ведь мужик-то босой! Я пять минут стою у балкона, а ноги уже заледенели. Надеюсь, всё это время треклятый герцог провёл в кошачьем облике. Хотя коты тоже любят тепло и зимой норовят спать на батарее…

«Да ты садистка, Софья!» — шепнул мне внутренний голос. И я с ним согласилась: отпетая!

Спасла, называется. Чтоб уложить в больницу с воспалением лёгких.

С этой печальной мыслью я закрыла балкон, сунула ноги в тапки и побрела на кухню пить корвалол. Надо же как-то уснуть! Утром выпровожу Маришку в школу и поеду на дачу. Плед отвезу, куртку какую-нибудь… хотя в мою куртку он точно не влезет! Чёрт! Придётся что-нибудь купить простенькое. И спортивный костюм, что ли? Вот же не было печали! Да, завтра у меня заберут заказ, но эти деньги я рассчитывала потратить совершенно иначе…

И колбасы с хлебом надо отвезти. И минералки! Полторашку.

А дальше он позвонит друзьям, и они за ним приедут!

Прикидывая, сколько денег уйдёт на очередное спасение «сазанчика», я опрокинула в себя полрюмки вонючей дряни и по дороге в кровать привычно заглянула в дочкину комнату.

Нет…

О не-е-ет…

Я же не сплю! Я же глаз ещё не сомкнула!

Но вчерашний кошмар, слегка померкший из-за спасённого сазана, вернулся. Во всей красе и полноте. Вот он. Мама, мамочка, что же это такое?!

Я шагнула в комнату, протёрла глаза, но ничего не изменилось.

Моя дочь тоненько посапывала, едва слышно. Сладко спала. В обнимку с большим зайцем, связанным мной собственноручно. Вытянув одну ногу и поджав вторую так, что коленка упёрлась в подбородок. Одеяло скомкано на спине, а ноги прикрыты только короткими пижамными штанишками. Пижамка была готичная: чёрная, с полным изображением скелета. Череп нарисован на капюшоне, сползшем сейчас с головы. К счастью. Будь капюшон на месте — я бы, наверное, заорала в голос.

В общем, всё как всегда.

Не считая того, что спала Маринка в воздухе. Не меньше чем в метре над кроватью.

Беззвучно всхлипнув, я очень осторожно подошла к дочке вплотную и подвела под неё руки.

— М-м-м… — промычала Маринка, переворачиваясь на другой бок.

О боже!..

Я потянула её к себе. Удалось. Как и прошлой ночью. Прижав к себе и почти не замечая тяжести, опустила дочь на кровать. Укрыла. Постояла рядом — даже не знаю сколько. А потом убежала на кухню, трясущимися руками поставила чайник, села и тихо разрыдалась.

Я не сплю!

Моя дочь — лунатик?! Но это было бы полбеды. Это, кажется, лечат… Только лунатики — они же ходят во сне? А не висят в воздухе над кроватью! Так вообще не бывает. Я никогда о таком не слышала!

Хотя в свете сазана, превратившегося в человека, а потом в кота, удивляться, наверное, нечему… Видимо, лечить нужно меня. Иначе завтра на моём балконе устроят стоянку инопланетяне.