Не сказав ни «пока», ни «спасибо», вылезла из машины и мечтала о том, чтобы все отстали, но, кажется, всё только начиналось. И меня это добило окончательно. Дойдя до своей комнаты, с огромным удовольствием открыла дверь и завалилась внутрь, словно до сих пор пьяна. Но голова была пустой, трезвой, и ни одной мысли не проскользнуло. Лишь зыбкая тишина. Субботнее утро. Все разъехались по домам, и только я не горела желанием посещать семейное гнездо, свитое по новой.

Я как в сопливой мелодраме сидела на дне ванной и шаркала свою кожу мочалкой до красноты и боли, мечтая о том, чтобы смыть с себя эту ночь. Чувствовала себя какой-то шлюхой, которую поимели просто так. Задыхалась от отчаяния, стоящего комом в горле. Фотографии мелькали перед глазами, как картинки в замедленной съёмке, и я впадала в ещё большее уныние, ругая себя за очередной акт доверия.

— Алина! — рявкнул кто-то за дверью ванной, вырвав меня из личного болота, в которое так засасывало.

После того, как я проигнорировала Славу, стук в дверь усилился, и мне пришлось выползти из своей раковины навстречу тому, кого я всей душой ненавидела, но в то же время любила как друга. Бывшего... друга. Натянув чистую одежду, открыла дверь и моментально встретилась с потерянным взглядом Лебедева. Если честно, то в первую секунду подумала, что вижу Ярика. Типаж одинаковый. Видимо, у меня дурная привычка иметь нехорошие истории с блондинами.

— Сгинь ты уже из моей жизни. Ты как неудобное седло на лошади. Возвращайся к своей обычной жизни, а от меня отвали, — буркнула, толкнув его в плечо, пройдя мимо.

— Алин.

— Нет, Слава, пожалуйста, хватит уже. Ты либо уйди из моей жизни навсегда, либо... — не сразу осознала, что ляпнула, потому что услышала тяжёлый вздох за спиной. — Уйди!

Слава материализовался передо мной в мгновение ока, а ярко-зелёные глаза блуждали по моему лицу. Он балансировал на грани, как и я. В этом мы слишком похожи. Мы всегда были словно созданы друг для друга. Но, увы… и ах.

— Прости меня, Алин, — проговорил Лебедев с печалью в голосе.

— Я простила уже давно, но... — запустив пятерню в мокрые волосы, не смогла подобрать правильных слов.

— Но я мудак.

— Я думала, ты мне друг, — хмыкнула и не очень хотела поднимать подводные камни, которые так мечтала утопить. — Так хотела с тобой общаться, а ты лишь создавал видимость почти шесть лет, — выпалила на выдохе, и ответом мне стали прикрытые веки Славы. Он даже не мог мне в глаза смотреть. — Привязал меня к себе, словно какую-то собачку. Я была с тобой, когда тебя в первый раз предали, и ты остался один. Я всегда была рядом, а когда мне... — запнулась на середине фразы, но набрав воздуха в лёгкие продолжил: — когда мой отец умер, ты был с Ней, когда горевала, ты был с Ней, когда моя мать нашла себе первого ухажёра, ты был с Ней! А когда Она бросила тебя, ты уехал! — перешла на крик из-за горькой обиды, давящей на сердце. — Ты бросил меня, Слав! А потом всё началось по новой!

Я уже сама не заметила, как весь поток суточного дерьма хлынул из меня потоком. Во мне то ли плотина лопнула, то ли бомба взорвалась. Мне хотелось выплеснуть внутренний раздрай наружу!

— Алин.

— Помолчи! — рявкнула на парня, который мгновенно поджал губы. — Я дала тебе второй шанс! Приехала к тебе! Туда! В Америку! Бросила свою учёбу! Снова выбрала тебя, а ты... — захлёбываясь от обиды, вытерла тыльной стороной ладони свой влажный нос. — И ты снова выбрал не меня. Ты заменил конченную Веронику на Мартынова. Ты любишь таких держать рядом? Общаться с такими людьми? Вот и общайся, а ко мне не лезь! Ты твердил о том, что Вероника тупая, что она не заслуживает твоего внимания, и ты не хочешь больше таких девушек в своей жизни, но всё равно шёл к