Нагнувшись, поднял из-под мыска ботинка белесый камешек, стерев пальцами пыль, принялся перекатывать по ладони, пытаясь сложить два и два.

–Нужно искать самим, - озвученное Горынычем я и так сам знал, понимая, что переложить с больной головы на здоровую не выйдет. Психанул тогда просто, но теперь отошел и принял неизбежное.

–Я сам пойду, ты останься, - озвучил единственно правильное решение. - Присмотрись к гостям. Если что, пришлешь весточку, - отряхнул джинсы, вставая. Взглянул на Горыныча, гадая, что у того на уме. – Если Яда придет, присмотри за ней и подружкой её. А если нет, узнай где обе, - не дождавшись ответа, раздвинул щетинящиеся ветками кусты и шагнул на вынырнувшую к ногам тропу, подсвеченную зелеными, болотистыми огоньками. Лес мне не подчинялся, но и откровенно вредить Яга не посмеет, с чего бы?

-По долгу крови, по зову правды, - заученно шепнул в пустоту, прежде чем сделать первый шаг. Будь ты хоть тысячу раз сам из Нави, а законы чти, иначе ни Чернобог, ни Велес тебе не помогут.

Сгинешь.

4. Глава 4

Ядвига

День выдался теплым, солнечным. Не таким жарким, как обычно бывало в самой середине лета. То ли близость леса и воды приносила прохладу, то ли затяжная гроза. Но именно такие дня я любила больше всего.

Выйдя на крыльцо, расстелила плед и перетащила на импровизированный стол вазочку с вареньем, свежие булочки, чай.

Свой пикник устроила именно там, где впервые он мне и привиделся, прямо на ступенях дома Царевны.

Она, кстати, сидела на другом конце озера, в том месте, где была прикована проклятием – на листе кувшинки, в ожидании своего принца.

«Это надо же так, изо дня в день, ка будто день сурка, честное слово».

Дурашка примостился рядом, блаженно посапывая, из его узких ноздрей то и дело выходил легкий дымок, особенно когда он всхрапывал.

Неожиданно вода у самой кромки пошла легкой рябью и из нее на сушу выбрался престранный старичок. Что удивительно – совершенно сухой! Он недовольно засопел, послышалось тихое ворчание.

Я перестала жевать, уставившись на него во все глаза.

– Ишь чего вздумали! Девку молодую прятать! Ага, так я и буду сидеть сычом да от любопытства помирать! Раскомандовались! Начальников развелось, - успевай токма поручения выполнять: глаза отведи, тропы запутай. А самому посмотреть не дали! – бубнил дедок, приближаясь ко мне.

Подойдя к ступенечке, вперил в меня свой проницательный взгляд.

- А глазища-то, глазища какие! Хороша девка! Ну да, будем надеяться, - как будто вел с кем-то беседу, поспешно тараторил дедок, - Наместника в глушь увести трудновато. Ну пока он сюды уж и не сунется. И куда его глаза смотрят? Что говоришь? – почесал задумчиво бороду. – Да видел он только тьму, напускную, а я другое вижу – светлое, задорное. «Три круга пройдет, лес силу вернет, свет души принесет…» – во как говорили… Ишь, солнышко! Давно солнышка в Навьем не было, проклятущие все сидим.

Странный тип горестно вздохнул, поднимаясь ближе. Скрипнули доски первой ступени. С кряхтением, дедуля уселся напротив меня, на расстеленный плед.

-Ну так… чайку подольешь или как?

-Кхм, а чаш… - не успела договорить, как из воды выстрелила глубокая раковина падая в руки нежданному гостю, действительно чем-то похожая на блюдце, из которого можно и чай попивать. – ка.

-Наливай! – скомандовал дед.

Пока разливала чай, рассматривала его: маленький, с длинными космами седых волос, борода путается в ногах. Дурашка на него никак не отреагировал, значит не чужой же и опасности не несет.

– А я что говорил? – Старик сверкнул огромными глазами из-под густых белесых бровей. - Пришла в себя девка-то. В такую ночь и по лесу шастала и жива осталась. За мостом-то навий лес. Не лес, глушь сумрачная. Ну потрепал он тебя слегка, так это не мудрено. Зато ясно тепереча, силушкой, значит, владеешь… Вона оно как все выворачивается. – Он сделал два протяжных глотка чая, причмокивая, - а тут тропа с Еленкими-то светляками сама вывела. Или не сама? Откуда ж ты будешь, девонька? – говорил он скороговоркой.