— Пока ещё нет, — Камелия опустила взгляд, её серенькие брови дрогнули.

Цветочное имя и газетные портреты сослужили невесте нашего короля дурную службу. Рисовальщики и гравёры изображали её утончённой красавицей. Моё воображение, захваченное видением цветущих камелий, и наверняка не только моё, расцветило чёрно-белые картинки яркими летними красками.

Живая Камелия оказалась совсем не яркой. Светло-русые волосы самого невыразительного оттенка, бледные губы, тонкий нос с горбинкой, более острой, чем у графа, и кончик носа тоже острый. Тот самый тип северянки, который описывала Майра — тусклая, блёклая.

Зато нрав у принцессы был живой и непосредственный. И фигурка изящная. А платье, хоть и неброское, сшито из самой лучшей шерсти. По рукавам и вороту бежала тонкая вышивка: извивы водорослей и пенных волн, морские коньки и ракушки. Символы стихийной силы, которой владел правящий дом Вайнора.

— Граф, — заговорила темноволосая дама, — вы не откажетесь послужить своей будущей королеве?..

— Я же просила вас, Геральдина! — сердито воскликнула принцесса. — Это неуместно.

— Я могу узнать, о чём речь? — осведомился Даниш.

— Вы слышали, что залив в районе порта Дайер замёрз? — с напором заговорила баронесса. — Если верить хроникам, такого не случалось ни разу за последние четыреста лет. Его высочеству Магнивальду вместе с её высочеством пришлось призвать силу моря, чтобы очистить фарватер до Варска.

Все знали, что наследник вайнорского престола одарён фамильной силой моря. О том, что тем же даром отмечена и младшая принцесса, газеты умалчивали. Может, баронесса Геральдина что-то путает? Но Камелия не спешила её поправить.

— Погрузка на подготовленный для нас поезд заняла сутки. Нам сказали, что специально для её высочества дорогу расчистили, однако не успели мы тронуться, как налетела вьюга и пути опять замело. От магов толку мало, хотя они делали, что могли. В конце концов мы решили, что вернее будет двигаться своим ходом. Наш обоз трижды попадал в заносы и выбирался только благодаря мамонтам. Мы, вайнорцы, считаем себя северным народом, но такое чувство, будто сама богиня зимы ополчилась на нас…

— Баронесса хочет сказать, что нам пригодилась бы помощь Белого Графа, — тихо произнесла принцесса, взглянула на Даниша и отвела глаза.

— Все мои скромные силы в распоряжении вашего высочества, — спокойно ответил он.

Камелия просияла:

— Значит, утром мы сможем выехать?

— После полудня, когда метель уляжется. Не будем искушать судьбу.

Принцесса напомнила, что через час ждёт графа к ужину, и мы пошли дальше.

Затворив за собой дверь, граф посадил меня на волчью доху, брошенную поверх узкого диванчика.

— Что ж, Кошка. Вот ты и познакомилась с принцессой Камелией. Как она тебе? По-моему, очень милая девушка, — он произнёс это иронично-задумчивым тоном, попутно расстёгивая свой зелёный сюртук. Но вдруг остановился. — Прости, что нарушаю приличия. Я устал и хочу прилечь до ужина. Если тебе неловко, можешь отвернуться.

Граф сел на кровать и стал снимать сапоги.

Неловко?

Он только что нёс меня на руках, я лежала у него на груди, поднимала хвост в его присутствии. А теперь должна смутиться при виде его разутых ног и торса в тонкой белой сорочке? Или он сам стесняется?

Бросьте, ваше сиятельство! Вот если бы это я была человеком, а вы котом, и мне пришлось нянчить вас, перехватывая так и эдак, а потом стягивать перед вами чулки — тогда, разумеется…

Я подавила смешок и оглядела комнату.

Комната была тесной и убогой. Я бы решила, что она предназначена для слуг, но на стене горел лучезар, за громоздкой ширмой прятался вход в отдельную уборную. Створки ширмы были расписаны пастушк