Мама поздно вышла замуж. Тогда ателье свадебной моды ещё не было, а была обычная портняжная мастерская, которая принадлежала сестре бабушкиного покойного мужа. Родовой дом Эльсов в деревне сгорел, и бабушка с мамой перебрались в Свеянск — к ней. Спустя некоторое время бабушка сошлась с дедом Полканом. А мама осталась. И десять лет работала за кров, еду и тёткино обещание отписать ей мастерскую.

Тётка поставила условие: никаких мужчин. И чтобы, пока она жива, мама думать не смела о замужестве и детях.

А потом с севера пришёл папа. Из холодной тайги, где потомки вайнов живут по старинному укладу и говорят на языке воинов, покоривших Ригонию пять сотен лет назад…

Легенды гласят, что в незапамятные времена наш полуостров принадлежал «народам моря, солнца и ветра». После них, и это уже не легенды, а история, его делили между собой племена ригов и гобров. Затем из дремучих лесов в центре материка хлынули светлобородые гиганты с острыми топорами. Они быстро захватили окрестные страны и готовились напасть на Ригонию с двух сторон. С северо-востока, из только что провозглашённого королевства Вайнор — через узкий перешеек, соединяющий полуостров с остальной Оссиденой. И с юга, через Круглый залив, за которым вожди мелких вайнских племён всё ещё делили власть и рвали на части покорённые земли.

Власт, король Ригонии, знал, что нашествия не сдержать. А ещё он знал, что у короля Вайнора есть младший брат, которого надо поскорей пристроить где-нибудь на царство, пока не вошёл в силу и не покусился на место старшего. Власт предложил вайнорскому принцу свою дочь и свой трон, а сам уплыл на остров Сновидцев.

Так Ригония стала первой страной, которую вайны завоевали не мечом и топором, а силой брачных уз. Говорят, именно тогда цвет волос у статуй Свена в нашем храме изменился с чёрного на золотой, а бесполые лица облагородились мужественными бородами — как у Вайнмара, первого вайнского короля Ригонии.

У мамы в спальне висит папин портрет. Непокорные льняные кудри, глаза цвета летнего моря, лицо, красивое суровой мужской красотой, плечи — не обхватишь и лихая курчавая борода. Настоящий древний воин.

Он пришёл в Свеянск с артелью плотников. Увидел маму — и остался.

— Ты за него не пойдёшь! — кричала тётка на виду у всей улицы.

— Нет, пойду! — кричала мама в ответ.

— Не пойдёшь!

— Пойду!

После очередного «Не пойдёшь!» тётка вдруг побагровела и схватилась за сердце, а к вечеру умерла от удара. Так мама стала не то чтобы богатой наследницей, но невестой с приданым.

Ветхий тёткин дом отец перебрал по брёвнышку. Где надо, подновил, где надо, перестроил и достроил, украсил резьбой. Мебель тоже смастерил сам.

Из раннего детства в памяти осталось немногое. Знаю точно: у нас была счастливая семья. Помню, как папа с мамой смеялись и дурачились, как мы втроём ходили на ярмарку и гуляли по лесу за городом. Или брали лодку и вместе с малышкой Майрой катались по реке, потом причаливали к берегу в тихом месте и купались вволю.

В одну из таких вылазок и случился мой первый оборот. Я даже не поняла, как стала кошкой, а потом опять человеком. И конечно, испугалась до смерти.

Я же ничего не знала про оборотней! Кроме страшных сказок о том, как они уносят в Небыль непослушных детей, да стишков вроде «Ляжешь спать и не проснёшься — злобной тварью обернёшься» или «Придёт оборотень-кот, твою душу заберёт».

Последний стишок — самый обидный. Верин новый знакомец оборачивается бобром, дед Полкан псом был, а похитителем детских душ объявили одного кота!