За разговором не заметила, как мы выбрались из города и направились к каменоломне. На песке красиво отражались лучи заходящего солнца, море казалось бескрайней золотистой гладью. Скоро ночь.

— Мы управимся с заданием до заката?

— Нет, работать начнем, только когда на город опустится темнота. Вернее, начну я. А пока подготовимся.

Направляясь к сложенным в отдалении камням, готовым к отправке, я отметила, что совсем не устала. Идти оказалось легко и приятно (сказывалось малое притяжение далекого времени). Если бы еще не вонь от одежды, жизнь совсем бы наладилась.

Укрывшись за огромными каменными глыбами, мы дождались, когда наступит ночь, и Фордайс начал транспортировать огромные камни к городу. Валуны под два метра длиной вереницей летели друг за другом и плавно опускались на землю. И если бы не свет луны, я бы этого не увидела.

Без привычного электричества мегаполиса я наконец поняла значение выражения «кромешная тьма».

Когда камни закончились, тихо спросила:

— Что дальше?

— А дальше я буду спасать древний город, чтобы через несколько дней, после землетрясения и цунами, он не ушел под воду.

— Как?.. — Но тут я поняла, что Фордайс собирается сделать, и вспыхнула: — С ума сошел?! Ты не выдержишь и умрешь! Что тогда делать с твоим трупом?

— Как приятно, когда в тебя верят. Все, не отвлекай меня, — отмахнулся Редклиф.

— Что?.. — задохнулась я.

Но творец уже опустился на песок и прикрыл глаза. Плюхнувшись рядом, я в тревоге стала ждать, и это ожидание просто убивало. Неожиданно земля содрогнулась, город медленно стал подниматься вверх. Практически тут же камни, которые Фордайс переместил из каменоломни, начали залетать под город, скрываясь в темном провале.

Когда камней не осталось, Гераклион с грохотом, скрежетом и пылью вновь занял свое место. Кажется, на лекции нам говорили, что этот прекрасный город построили на глинистой почве.

Несомненно, землетрясения город не выдержал бы. Но не теперь.

Услышав шорох, я увидела, как Редклиф заваливается на бок.

— Вот что за мужчина?! — прорычала, падая рядом на колени и начиная потрошить рюкзак на предмет еды.

Мясо не годится, а вот молоко подойдет.

Приподняв голову Фордайса, я начала осторожно вливать напиток ему в рот. Так, постепенно, ушел весь термос, и я стала ждать. Прыгнуть в свое время мы не могли: я не была уверена, что Редклиф вынесет перенос. Нужно, чтобы он накопил силы.

Однако время играло против нас, и примерно через полчаса послышались голоса. Я не знала местных языков, поэтому заметалась, не представляя, что делать. Бежать или нет?

— Уходи, — неожиданно раздался хриплый голос.

Неужели очнулся?

— Это творцы. Я не могу сказать, из какого времени, но они явно поняли, что город не просто так взлетел на воздух, и ищут нас. Уходи.

— Ты можешь переместиться?

— Нет. Уходи.

Значит, он понял речь незнакомцев. Похоже, дела наши плохи. Так, Настя, соберись и успокойся. Думай.

Единственно разумным выходом было затаиться в каменоломне и попробовать переждать. Голоса приближались, и времени на раздумья не осталось.

С трудом взвалив на себя рюкзак и Фордайса, я, еле переставляя ноги, побрела к каменоломне.

— Что ты делаешь, сумасшедшая?

— Заткнись, а? У нас и так ситуация критическая, да еще ты тут каркаешь, — пропыхтела я.

Но Фордайс все-таки накаркал. Песок под ногами неожиданно провалился, и мы кубарем покатились вниз. Остановиться не получалось, песок лез в рот, нос. Надеяться, что нас не услышали, было глупо: мой вскрик при падении разнесся далеко по округе. Значит, выход только один.