– Ты новый член нашей семьи?

Её голос такой звонкий и чистый, что задевает во мне какие-то потаённые струны; я сразу проникаюсь симпатией к этой малышке, которая радует меня своей открытостью и непосредственностью, но с ответом медлю, потому что впервые в жизни не знаю, что сказать. За неимением других вариантов поворачиваюсь к Марку с мольбой в глазах, и парень самодовольно ухмыляется.

Сейчас либо сморозит какую-нибудь пошлятину, либо отпустит стёб.

– Да, Пуговка, это она и есть, – слышу неожиданное и теряюсь совершенно.

А пока я думаю, как реагировать, девочка тянется ко мне, и я рассеянно подхватываю её на руки.

– Я Алиса, но братик зовёт меня Пуговкой, – добродушно извещает. – Или Лисой. Ты тоже можешь так меня звать, если хочешь.

Её искренность и неиспорченность заставляют меня улыбнуться шире и расслабиться – хоть одна светлая душа в этом доме. Алиса обнимает меня за шею, пока мы с Марком подходим к его родителям, и в мою голову закрадывается шальная мысль о том, что мы втроём и в самом деле выглядим семьёй.

– Добро пожаловать! – с такой же искренней улыбкой приветствует меня стоящая рядом с Климовым-старшим женщина. – Я Жанна Аркадьевна, мама Марка. Пожалуйста, не думай, что с тобой здесь будут плохо обращаться – чувствуй себя, как дома.

Нууу... Как дома – это вряд ли: в таких я никогда не жила; но я могла бы чувствовать себя комфортно – если бы её муж не имел на меня виды, да сын не смотрел таким странным взглядом.

– Мы рады приветствовать тебя в своём доме, Карина, – слышу доброжелательный голос Сергея Михайловича, но меня едва заметно передёргивает. – Моя жена верно подметила – на эти пять лет наш дом будет и твоим тоже. Если что-то понадобится, можешь смело к нам обращаться.

Неосознанно крепче перехватываю играющую с моими волосами Алису, словно щит, и заставляю себя улыбнуться.

– Большое спасибо.

– Ну, что стоишь, как истукан? – Это Жанна Аркадьевна Марку. – Проводи девочку – комнату покажи, с домом познакомь! Совсем никаких манер...

Марк закатывает глаза, но подчиняется, и вот мы поднимаемся на второй этаж.

– А мы тебе комнату приготовили, – между делом информирует Лиса. – Я тебе в саду специально цветов нарвала и в вазу поставила, чтобы красиво было.

На душе снова воцаряется покой – с этой девочкой нельзя чувствовать себя по-другому.

– Правда? Мне очень-очень приятно.

– Бла-бла-бла, – ворчит под нос парень. – Ты всегда такая приторно-любезная?

Оп-па, кажется, кто-то начинает проявлять свою мажористую сущность...

– Только с теми, кто этого заслуживает, – отрезаю. – Я никогда не открываю рот, если не уверена в ответе – в отличие от некоторых.

Марк фыркает, но оставляет своё мнение при себе.

Очень мудро.

– Ты сегодня такой противный, – слышу тяжёлый вздох Алисы, которая гладит меня по щеке. – Не обижайся на него, он просто не выспался.

– Да, это заметно, – усмехаюсь в крепкую спину.

– Ты вообще на чьей стороне? – хмурится парень, бросая косой взгляд на сестру.

– Пока ты такой бука, я буду за Карину, – показывает брату язык.

Я с трудом сдерживаю смех.

– Ох уж эта женская солидарность... – бубнит Климов так, чтоб слышала только я, и толкает одну из светлых дверей.

Я словно попадаю в сказку и в который раз теряю дар речи от окружающей обстановки. Изумлённо рассматриваю огромную кровать, которая слишком велика для меня одной, и рассеянно провожу рукой по висящим в шкафу платьям, которые ни за что не надену. Вижу букет белых лилий на тумбочке у кровати, и благодарно улыбаюсь Алисе. А после мне на глаза попадается стоящая у окна на подставке гитара, и я титаническими усилиями сдерживаю восторженный вопль: попрыгаю позже, когда останусь одна.