Окидываю взглядом комнату; ну же, соберись, Карина, не хватало ещё нюни тут распускать! Не в последний раз ведь её видишь, да и переезжаешь не на край мира – между старым и новым домом от силы двадцать минут пешком...

Забрасываю дорожную сумку на плечо и выхожу на крыльцо; Марк неожиданно выхватывает у меня сумку – никак перед отцом рисуется – и пока он укладывает её в багажник своей БТР, мой локоть настойчиво перехватывает чья-то ладонь. Оборачиваюсь и натыкаюсь на лукавый взгляд... да, своих братьев.

– У нас для тебя кое-что есть, – заговорщицки ухмыляется Димка. – Мы восемнадцать лет ждали этого дня – когда наконец-то от тебя избавимся – и на радостях приготовили тебе прощальный подарок. Что-то мне подсказывает, что это самая нужная вещь, которая когда-либо у тебя была и будет.

Не успеваю даже разинуть рот, чтобы как следует съязвить напоследок, потому что Димка стягивает с плеча чёрную лямку; в его руках материализуется средних размеров тубус весьма характерной формы. Мои глаза на секунду расширяются от удивления, а после я прикусываю кулак, чтобы сдержать бесконтрольный смех.

– Если парень вдруг окажется идиотом и надумает приставать – дай ему пару раз поцеловать твою новую подружку, – ржёт Тим.

– Это будет любовь с первого взгляда, зуб даю, – подхватывает со смешком Артур.

С благодарностью принимаю подарок и обнимаю сразу всех троих.

Мои любимые оболтусы.

Успеваю закинуть биту в багажник прямо перед его закрытием, и Марк, кажется, не замечает мой специфичный подарок; гостеприимно распахивает передо мной пассажирскую дверь, и я сажусь в салон, который пахнет чем-то приятным, напоследок помахав рукой своей семье. Климов прыгает за руль, и на его лице появляется что-то очень похожее на хищный оскал.

– Не знал, что твой отец муниципальный губернатор.

– Это так важно? – безразлично интересуюсь.

Мне вот, например, плевать, что передо мной богатенький мальчик на шикарной машине. Может, я воспринимала бы парня не с таким негативом, если б его отец не нарисовал мишень на моём лбу, но теперь уж ничего не попишешь.

– Просто ты, выходит, тоже своего рода мажорка, так что нечего в мою сторону морщиться.

Вскидываю брови – никогда не думала о себе в таком ключе; и оттого, что он заметил моё отношение – хотя его сложно было не заметить – насмешливо фыркаю: надо же, какие мы ранимые...

– Вряд ли мы с тобой похожи, если ты на это намекаешь – никогда не ставила кого-то выше себя и не плевала на чужие желания, делая то, что устраивает меня.

– Кажется, ты меня с кем-то спутала, детка, – заверяет на полном серьёзе, но я вижу, как смеются его глаза.

Чёрт, похоже, я начинаю отыгрываться на парне вместо его отца...

– Не называй меня деткой! – негодующе хмурюсь.

– Как скажешь, детка.

Да он издевается!

– Ты сейчас только ухудшаешь свою статистику.

Его бровь насмешливо вскидывается.

– Ты уже и статистику по мне ведёшь? Надо же, я ещё даже до тебя не дотронулся...

Не понимаю, что он имеет в виду, но на всякий случай отодвигаюсь подальше, вжимаясь в дверцу машины. Парень усмехается, демонстрируя идеальное состояние своих зубов, и отвлекается на дорогу, а я тем временем тайком рассматриваю его профиль. Он симпатичный – не смазливый, а именно симпатичный; в нём чувствуется стержень, хотя мы ещё даже толком не поговорили, а ещё он явно не был обделён обаянием наравне с уверенностью, властностью и желанием всё контролировать. Это плохо, потому что девчонки обычно влюбляются в таких в мгновение ока, а эти парни берут всё, что им было нужно, и просто идут дальше.