Да что вы говорите...

Вымучиваю из себя жалкое подобие улыбки, развернувшись в пол-оборота, и трусливо сбегаю домой; меня малость потряхивает, когда я добираюсь до родного крыльца, но на этом всё не заканчивается, потому что в почтовом ящике вижу красный конверт – тот самый, которого жду уже больше месяца. Климова из головы как лавиной сметает, и я выхватываю письмо со своим распределением, мысленно скрещивая пальцы. Вскрыть конверт я собиралась прямо тут, у почтового ящика, но Димка, появившись словно из-под земли, выхватывает его из рук, заявив, что при этом историческом событии захотят присутствовать все.

– Чего уж сразу-то весь периметр не созвать? – глухо ворчу в ответ.

Но письмо обратно не отбираю, потому что у меня всё равно нет шансов против этой двухметровой Годзиллы, так что приходится покорно ждать вечера. Весь день проходит, как на иголках; не удаётся даже собственный мозг обмануть и сделать вид, что всё идёт, как обычно, потому что подсознание так и норовит выбить меня из колеи. С одной стороны это даже смешно – месяц же как-то выдержала, могу подождать ещё несколько часов – но неизвестность всегда выматывает сильнее всего.

Вечер больше был похож на постановку театра абсурда, потому что поучаствовать в нём притащились даже Алинка с Веником – будто им своих распределений не хватило. Пока братья делали ставки, а родители заинтересованно переглядывались, подруга чуть ли не из кожи своей выпрыгивала, то и дело подстёгивая меня.

– Долго ещё? Я тут мхом покроюсь, пока ты с духом собираешься!

Недобро зыркаю на неё и, наконец, вскрываю плотную бумагу; внутри нет ничего, кроме сложенного в три слоя листочка, который я разворачиваю, словно во сне. Пропускаю мимо ушей неискреннюю радость «Утопии» о моём назначении, потому что глаза застревают на фамилии человека, с которым мне предстоит прожить пять лет под одной крышей.

Климов? Климов?! КЛИМОВ?!

Господи, пожалуйста, пусть это будет совпадение...

– Ну, что там? – нетерпеливо ёрзает на стуле подруга и выхватывает из моих одеревеневших пальцев лист бумаги.

Её глаза расширяются, когда она вчитывается в имя, а Веник удивлённо присвистывает.

– Охренеть – не встать... – Я до последнего надеюсь, что это просто однофамилец, но Макаров отнимает мою надежду: – Это ж сам Марк Климов, сын одного из основателей «Утопии»!

Божечки-кошечки... Теперь моим нервам точно конец.

И пока друзья тихо офигевают, братья – одобрительно хмыкают, а я просто в ауте, родители забивают буквально последний гвоздь в крышку моего гроба.

– Так это же чистое везение! – восклицает отец. – Сергей хорошо к тебе относится – значит, никаких проблем не предвидится.

Ох, знал бы ты, папочка, насколько именно хорошо он ко мне относится, ни за что бы не отпустил в эту семью. Мои губы автоматически поджимаются, а глаза прищуриваются, когда мне в голову приходит мысль о том, каким боком я могла попасть в семью Климовых – чёрта с два я поверю в такое совпадение, особенно после той угрозы в свою спину. Конечно, подтасовка результатов строго карается, но кто узнает об этом, если всё будет заварено на высшем уровне?

«Ты обязательно передумаешь, дорогая – я в этом уверен!»

Мне надо проверить.

Пока все обсуждают такую «потрясную» новость, я под шумок смываюсь в родительскую спальню и прихватываю с тумбочки папин телефон; по долгу службы в его списке контактов наверняка окажется нужный мне номер. Наспех пролистываю его и нахожу имя, от одного взгляда на которое в груди снова вспыхивает гнев. Не хочу палить свой телефон, поэтому набираю с папиного.