Все вокруг окутывала тяжелая, давящая тишина. Настолько плотная, что даже мое восклицание утонуло и заглохло в ней без эха – как в пуховом одеяле. 

– Лабиринт. Слыхала о таких? – мой спутник впервые удостоил меня взглядом.

– Слыхала. Правда, бывать не приходилось, – призналась я.

– Скажи, почему ты пошла со мной? – внезапно сменил тему парень. Его взгляд сделался пристальным и одновременно выжидательным, словно от моих слов зависело что-то значимое.

Признаваться, что я увидела тень растерянности в его взгляде там, у конторки – означало бы оскорбить парня, уличить его в слабости, которой он явно не мог себе позволить. 

– Ты ведь не успел ни с кем составить пары, как и я, – улыбнулась ему как можно сердечнее. – И мне почему-то показалось, что с тобой будет не страшно, какие бы неожиданности ни скрывались за пологом тьмы. 

Тут я не врала: несмотря на молодость, мой спутник выглядел воплощением силы, мужества и надежности. 

После моих слов его лицо смягчилось. 

– Меня зовут Беньямин. Бен. Будешь моей напарницей?

– Орнелла. Нель. Я вроде уже… – представилась я и заодно намекнула, что мы вроде как уже в паре. 

– Я… прошу намного больше, чем просто следовать со мной через лабиринт. Напарник – это друг, который встанет плечом к плечу или прикроет спину. Кто не бросит в случае опасности. Я бы хотел, чтобы ты стала мне таким другом, Нель.

– Хорошо!  – не раздумывая, согласилась я. Искренность и прямота Бена подкупала. – Ты можешь мне доверять!

По лицу Беньямина скользнула тень.

– Доверять… – повторил он за мной. – Как мало тех, кому я мог бы довериться. Здесь, в академии, ты будешь первой. Идем!

Парень взял меня за руку и повел вперед.

– Выйти из лабиринта можно только одним способом, – рассказывал он на ходу. – Нужно все время придерживаться правой стены, следовать всем ее изгибам и поворотам. Рано или поздно она выведет тебя к выходу. 

– Как думаешь, мы быстро выберемся? Мне здесь не нравится, – повела я плечами. 

– Как повезет. Все зависит от площади посадок и извилистости дорожек. Этот лабиринт мне незнаком. Можем выйти через пару сотен шагов, а можем проблуждать половину ночи. 

– Странно все это. Магию нам распечатали в обсерватории, в академию уже зачислили. Тогда к чему такое… испытание?  – задумалась я вслух.

– Возможно, таким способом можно пробудить не просто силу, а сам Дар – склонность к магии определенного вида? – предположил Бен. 

– Наверное, ты прав, – кивнула я и замолчала. 

Не то чтобы мне трудно было найти тему для беседы, но окружающая нас обстановка как-то не располагала к пустой болтовне. С каждым новым шагом тьма сгущалась, тишина становилась все плотнее. Переплетаясь между собой, они создавали ощущение чего-то вязкого и опасного. У меня даже уши заложило, и я пару раз невольно сглотнула, пытаясь прогнать ощущение легкой тошноты. 

Беньямин тоже шагал молча. Теперь он ступал не твердо и решительно, а легко и осторожно, будто пробуя ногой почву впереди себя, прежде чем сделать следующий шаг. Его пальцы непроизвольно все сильнее стискивали мою ладонь, и только по этому усилию, да по ставшему более частым дыханию парня я поняла: он тоже чувствует надвигающуюся угрозу. 

– Что-то мне не хочется идти дальше. Может, свернем? – рискнула я предложить шепотом.

– Не имеет смысла. Так мы будем блуждать здесь вечно, или нас с позором извлекут из лабиринта магистры. Не думаю, что ты обрадуешься, когда тебе объявят незачет по первому же испытанию.

– Да уж, так себе перспектива, – вздохнула я, признавая правоту Бена.