Мм...

Нежнейшее мясо, приправленное черным перцем и шафраном, тает на языке. Мой живот урчит и требует продолжения!

Я тот час краснею, но продолжаю есть. Для меня эта целая пытка сейчас - есть по чуть-чуть. Мне мало, и сил все еще не прибавилось. В конце концов, голод одерживает верх над моим воспитанием и осмотрительностью. Позабыв о других участниках ужина, я набрасываюсь на свою порцию.

Быстро орудую рукой, отправляя в рот вкуснейшее мясо, а потом еще и пропитанный бульоном, хлеб. Мне вкусно, хорошо, и, наконец, тело наполняется теплом. Я полностью согреваюсь и замечаю, что руки мои больше не трясутся.

Но замечаю я не только это.

За столом повисла тишина, и взгляды всех собравшихся обращены на меня.

В глазах Мелинды - смесь осуждения и брезгливости. Во взорах мужчин - почти незаметное удивление. Я непонимающе смотрю на всех них и перевожу взгляд на лорда Ральфа.

Только сейчас замечаю, что рукава его черной рубахи закатаны, отчего я вижу мускулистые, покрытые загаром и темными волосками, руки графа. Вижу, как двигаются мышцы под плотной кожей, и от ощущения странной силы, исходящей от этих рук, мне хочется спрятаться под стол.

Вместо этого я поднимаю взгляд и останавливаюсь на его лице.

Янтарные глаза сейчас пылают огнем.

Неужели своим аппетитом я оскорбила его чувства? Мне не верится, что такой мелочью я хоть как-то могла задеть столь холодного человека.

- Леди Мелинда, - лорд Ральф поворачивает голову в сторону мачехи, и та устремляет на него робкий взгляд. Её пушистые ресницы дрожат. Ах, если бы я не знала её настоящей сущности, то сочла бы прекрасным, кротким созданием!

- Ты что, все это время, пока твоя падчерица была в темнице, не кормила её?

Хоть граф и не повышает своего голоса, но в его тоне ощущается угроза. Такая, что воздух вокруг словно трещит от напряжения, как во время страшной грозы.

- Милорд, да разве могла я всё упомнить? - Мелинда горестно вздыхает. - Как я могла думать о Розалинде, когда мой муж был убит? Я была охвачена горем.

Лорд Ральф смотрит на мачеху. Его глаза прожигают её лицо, и она, не выдерживая, опускает голову.

- Даже сарацины кормят своих пленников, а ты забыла про падчерицу, - изрекает граф.

Я, пораженная его словами, устремляю на него взор. Неужели каким-то образом он стал защищать меня? Неужели поверил в мою невиновность и проникся моей бедой?

Его мужественное лицо бесстрастно.

Рыцарь выглядит как неприступная скала. Ни эмоций, ни тени благосклонности. Вершитель правосудия.

Нет, им движет не симпатия ко мне, а несгибаемое чувство справедливости.

- Простите, я пойду к себе, - Мелинда встает из-за стола, но властный приказ лорда Ральфа останавливает её:

- Сядь на место и доешь свой ужин!

Мачеха падает на стул и снова начинает есть.

Я же больше не могу - ни крошки - положить в свой рот. Мой желудок довольно урчит, и всё, что мне сейчас хочется - подняться наверх и заснуть крепким сном.

Однако я прекрасно понимаю, что пока лорд не разрешит выйти из-за стола, я не смогу этого сделать.

- Завтра состоятся похороны барона Уильяма де Клифорда. Я уже отправил гонца королю и жду ответа, как поступить с двумя женщинами, оставшимися после прежнего хозяина. Леди Мелинда, у тебя есть родственники?

Мачеха вздрагивает и, не поднимая глаз, кротко отвечает:

- Да, милорд, во Фландрии у меня осталась тетка. Но не думаю, что она будет рада моему визиту.

- А у тебя, леди Розалинда? - игнорируя слова мачехи про неприветливую родственницу, задает мне вопрос граф.

Только теперь до меня доходит осознание - болезненное, и такое горькое, что перебивает вкус недавно съеденного ужина, что моим единственным кровным родственником был отец. Все остальные, его братья, умерли еще до моего рождения. О родне матери я ничего не слышала.