Друг насмешливо фыркнул, сразу стало ясно — все понял. И даже больше, чем все. Он накрыл мою ладонь рукой, поддерживая. Я благодарно ему улыбнулась. Не то чтобы я так уж сильно переживала, но хорошо все-таки, что меня сопровождает Алекс.

Вру. Еще как переживала. Сердце стучало, ладони противненько взмокли, а непривычно яркое южное солнце особенно сильно пекло голову. В глупом стремлении скрыть собственную провинциальность кто-то не подумал, что со столицей у нас разница имеется не только во времени, но и в климате. Одним словом, распустить волосы на такой жаре было плохой идеей. А если быть предельно честной, не только эта идея по мере приближения к академии казалась все более и более глупой…

Что, если наш план не сработает? У меня ведь не то что на обратный билет денег нет, мне же даже ночевать негде!

Какой обратный билет?! Бабуля не отстанет ни от меня, ни от Берты! Академия — мой единственный шанс выбить себе свободу! Закусив губу, я покосилась на дорожную сумку друга. Там, подтвержденное магическими печатями, лежало мое свидетельство о резерве, если так можно назвать то, что мы из него сотворили…

— Все пройдет отлично, не нервничай, — уверенно сказал Алекс.

Если Ал говорит, что все пройдет отлично, так оно и будет. За все годы нашей дружбы он ни разу не дал мне повода усомниться ни в нем самом, ни в его суждениях. Я сделала глубокий вдох, стянула с плеч пиджак и… расслабилась.

Потеря сертификата — штраф и направление на повторное освидетельствование, эту причину мы отринули сразу. Испортить? Те же санкции.

«Если только не испортить сертификат так, чтобы заменить его стало необходимостью для кого-то влиятельного, в этой порче заинтересованного. Надо только найти, кого и чем мы можем заинтересовать…» — пальцами отбивая ритм на деревянной ручке кресла, вслух подумал Алекс, а потом мы, как это часто бывало, переглянулись, вспомнив одно и то же.

Где-то с месяц назад мне пришло в голову, что, если в магформулу Эйзенштайна-Баура добавить векторы направления энергии, она может встроиться в функцию накопителей и в некоторых случаях даже увеличить их емкость. Своим открытием я немедленно поделилась с другом. Почти сразу пожалела — Алекс снова начал уговаривать меня не глупить, отказываясь от того, чем так щедро одарили меня природа и предки, и поступить в академию.

— Нет, — поджал друг губы. — Это твое открытие! Я придумаю что-нибудь еще.

— Да, — твердо заявила я. — У нас нет ни времени, ни средств! Новый метод в обмен на новое свидетельство — считаю, вполне справедливо.

Я надеялась, что, увидев мой расчет, декан факультета прикладной магматематики сделает все, чтобы помочь мне обзавестись новым документом. Оставив себе мой старый, разумеется. Вернее, помочь-то он мне не захочет, но по-другому получить мои расчеты просто не получится. Алекс рассказывал, что этому факультету уже давно нечем похвастаться. Ходили слухи, декана даже подумывали снять с должности.

Тем более ничего такого от него не потребуется: в Академии работает пункт проверки резерва. Всего-то нужно попросить коллег из лаборатории устроить внеочередную проверку одной эксцентричной абитуриентке.

Мы, конечно, еще немного подискутировали, но в итоге на сертификате у меня теперь красовалась пятиэтажная математическая конструкция. А на месте моего нуля мы проделали дырку — он, зараза, все равно просвечивал, и тогда тетя очень вовремя вспомнила про «Д» с дырой в хвосте буквы от бабули Эберхард. Гулять так гулять…

Да и не особенно-то мне было жаль отдавать свою придумку. Даже если бы я вдруг решила запатентовать обновленную формулу… нулевой резерв, отсутствие диплома, отсутствие денег… Может быть, принадлежность к ван Эберхардам и могла бы все это побороть, если бы только принадлежность эта существовала не только на бумаге.