Нельзя расстилаться ковриком перед свиньями – всё равно не оценят.

– Романова, будь другом, подмени меня на колонке! – складывая ладоши в умоляющем жесте, подбегает ко мне Лина – не скажу, что мы подруги, но отношения у нас находятся на уровне оценки Гарри Поттера за зельеварение – выше ожидаемого. – Мне срочно приспичило, а босс нас всех укокошит, если колонка пустовать будет!

Поджимаю губы и оглядываюсь.

– А кого-то ещё попросить не можешь? У меня же касса без присмотра останется!

– Ну, поставь за неё Селезнёву – она всё равно дурью мается, а так хоть пользу принесёт, – хмурится Лина, переминаясь с ноги на ногу.

Тяжко вздыхаю и киваю, и коллега несётся в сторону туалетов, чуть не сшибив при этом стойку со скидочными плитками шоколада. Перспектива общения с Амёбой меня, конечно, не радовала, но уж лучше получить порцию яда, чем потом ковыряться в дерьме.

Селезнёва тоже, мягко говоря, не рада моему визиту в подсобку, где она кропотливо и тщательно обновляла маникюр; любого другого за такое давным-давно вытолкали бы с работы взашей, но все мы знали, что Юлия Вячеславовна спит с нашим боссом, поэтому ей многое сходило с рук, и она умело этим пользовалась. Я давно научилась закрывать на всё это глаза, но иногда всё равно бесило.

– Доброго времени суток, Инфузория Вячеславовна, – киваю с самым невозмутимым видом. Селезнёва на своё прозвище так мило куксится, что я решаю «порадовать» её ещё разок. – Не хотите ли покинуть царство Простейших и встать на ступеньку повыше, принеся пользу нашему заправочному сообществу?

– Шла бы ты отсюда, Романова! Не видишь – без тебя хлопот хватает!

Ну, когти-то явно себя сами не покрасят, это точно...

– Надо на кассе постоять, я на колонке побуду, пока Лина не вернётся – и это не просьба! – Вижу, что она собирается спорить, но не даю ей вставить свои пять копеек. – Скажешь «нет» или задашь направление, которое мне не понравится – и я проинформирую босса, куда вечно деваются деньги из кассы в твою смену.

Юлька как-то резко передумывает спорить, но для виду всё равно ворчит, что «без неё уже вообще ничего сделать не могут» – ага, конечно... – и всё-таки топает в сторону кассы; а я тем временем несусь конём к выходу, поправляя при этом съехавшие лямки джинсового комбинезона. Колонка Лины всегда третья, а моя – всегда вторая, и если мы одновременно попадаем на них, то обычно делаем ставки, кто наберёт больше клиентов. Малик каждый раз недоумевает, как можно делать ставку против моего везения, но Лина упрямится – и каждый раз проигрывает. Однажды мы поменялись местами, потому что, по её мнению, всё дело было в «счастливой» колонке, а не в моей личной удаче – и Лине снова не повезло.

Но её упорство меня восхищает.

В конце концов, вода каждый день тоже безуспешно пытается сдвинуть камень, но через годы стачивает его до основания.

К колонке подбегаю очень вовремя – напротив неё как раз тормозит новенький «BMW»; красавец-кабриолет весело поблёскивает на солнце серебристо-серым покрытием и литыми дисками. Но вовсе не он заставляет женскую «три четверти» работников, стоящих на колонках, возбуждённо перешёптываться и прихорашиваться: смахнув с носа солнечные очки, стоимость которых наверняка укладывалась в мою месячную зарплату, и нажав кнопку открытия люка бензобака, из салона плавно выходит брюнет в тёмно-серых брюках, голубой рубашке с закатанными до локтей рукавами и начищенных до блеска чёрных туфлях. На запястье левой руки красуются золотые часы – наверняка «Rolex» – а в правой зажат бумажник из натуральной кожи.