Норфик едва кивал головой на приветствия студентов, которые с удивлением разглядывали его спутницу. Студенты не чувствовали в Карен магическую силу, поэтому они задавались вопросом, что она делает рядом с профессором, вместо того чтобы готовить на кухне или убирать аудитории. Юные маги и чародейки были разодеты как клоуны в пестрые одежды. Видимо, профессора не требовали, чтобы студенты носили мантии. А зря, хмыкнула Карен! Ведь девицы друг перед другом хвосты распушили, как павлины. Наверняка они больше думали о нарядах, нежели об учебе. Да Сар'тей со своих студентов шкуру бы снял, вернее чешую, если бы они позволили себе ходить в таком виде на занятия. А тем более скитаться без дела среди бела дня!

Норфик пригласил девушку в музыкальную комнату и жестом предложил выбрать инструмент.

Карен грустным взглядом окинула ряд музыкальных инструментов, на большинстве из них она могла играть, но довольно посредственно. После колебаний она взяла лютню и запела старую балладу. Песня была довольно простой. Так что возможно, надеялась дракена, для изысканного вкуса мага ее пение не покажется ужасным.

Да и не любила она петь на публике, хотя отец и братья утверждали, что у нее неплохо получается. А все дело было в том, что дракена во всем привыкла быть первой. Если делаешь что-то, то это должно быть совершенно! Высчитывать траектории будущего – не хуже Селения. Сражаться на мечах – на равных с самим Лар'теем. Петь – не уступая в мастерстве матери. Вот только с последним утверждением все было не так просто. Эльвира как-то сказала дочери, что та слишком старается быть лучшей, поэтому не может расслабиться и просто получать удовольствие от того, что делает.

Вот и сейчас Карен осталась недовольна своим пением. В исполнении матери от этой простой, казалось, баллады невозможно было оторваться. Воображение рисовало картины, навеянные песней. Ее голос творил магию, чего было не дано Карен.

Норфик внимательно слушал тихое пение, наблюдая за девушкой. Когда замерли последние аккорды, маг задумчиво почесал длинную бороду. Потом он встал и несколько раз прошелся по комнате.

Карен подумала, что маг забыл о ней, так он был погружен в свои мысли. Но неожиданно профессор остановился прямо перед ней.

- У тебя хороший голос. Но создается ощущение, что ты и песня существуете отдельно. Ты не знаешь, не чувствуешь того, о чем поешь.

Она пожала плечами, пытаясь найти пути к отступлению. «А что, если сказать, что я больше сказатель, чем певица. И угораздило же меня заявить, что я менестрель. Куда мне до них».

- Но ты очень юна. Поэтому, возможно, через год-другой под чутким руководством ты станешь знаменитой менестрелью.

- Я могу остаться? - не поверила Карен.

Профессор кивнул.

- Ты не можешь поселиться в общежитии с другими студентами. Ведь они маги, а ты всего лишь человек. Но я выделю тебе комнату в своем флигеле. Ты сможешь заниматься в школе, а также использовать библиотеку для написания новых песен.

Карен уныло кивнула, страшась признаться, что за всю жизнь не написала ни одной песни. Писать – это было больше по части братьев. Эйвен писал стихи. А Дарс все время строчил в дневнике размышления и философские трактаты. Правда, если Эйвен любил декламировать стихи, то Дарс никому не показывал свою писанину. Карен даже пару раз пыталась выкрасть один из его дневников, подозревая, что брат неспроста его не показывает. Но не удалось, ага, пойди что-то выкради у чтеца мыслей…

- Ты должна понимать, что ты только моя гостья. Поэтому старайся не привлекать к себе внимание других преподавателей и студентов.