Внутри все сжималось в тугой узел, воздуха отчаянно не хватало, как и способности мыслить разумно, а голос незнакомца все громче звучал в телефонной трубке, разрушая на своем пути все:
— Какие шутки могут быть? — равнодушно заявил не пожелавший даже представиться мужчина. — Твоего отца предупреждали, чтобы искал лучше. Теперь некого винить. Твой брат сам оступился — сам и ответит за свой поступок.
— Что вы с ним сделали?! Где Хинрик?!
— Забавная штука жизнь. Еще пару часов назад человек, случайно отыскавший твоего брата, вез его к вам, а прямо сейчас Хинрик сидит напротив и дрожит, как последний шакал, ожидая отправки в Дезирию.
— Вы не имеете права! Ему всего семнадцать! Так нельзя, понимаете?! Ответственность за него несет Ларус, вот с него и спрашивайте. А Хинрика...
— У нас свои законы! — грозно оборвал ее незнакомец. — Твой брат — вор! Какая разница, сколько ему лет?!
— Пожалуйста, отпустите его! — срываясь на шепот, отчаянно молила Энн. — Слышите? Прошу вас, отпустите!
— Проси об этом не меня, — явно добившись нужной реакции от Энн, заявил незнакомец. — Если Ясин соизволит даровать ему прощение, пусть будет так.
— Какой еще Ясин, черт возьми?!
— Эмир провинции Ваха в Дезирии. Твой брат посмел украсть его собственность и за это его ждет наказание.
Мысли спотыкались одна об другую: неприятный голос в трубке, номер Хинрика, угрозы, а теперь еще эмир... И хотя Энн была далека от восточной культуры, все же смогла сопоставить алмазного короля с эмиром провинции Ваха, Адама с Ясином. Это был один и тот же человек! Человек, который по непонятным для девушки причинам решил полностью разрушить ее жизнь.
— Это противозаконно! — сквозь непослушные слезы бормотала она в трубку. — Наказывать его или нет, вправе решать только суд, а ваш Адам просто больной на всю голову! Повторяю, что Хинрик...
— Ясин великодушно даровал тебе час на принятие решения, после я загружаю коня и этого трусливого пса на борт, — не желая слушать, перебил ее мужчина. — Ясин надеется, что ты сделаешь правильный выбор. Как определишься, что дороже тебе — своя свобода или жизнь брата, дай ему знать. Твое молчание будет расцениваться как нежелание принять волю эмира. Чем чреват отказ для твоего поганого родственника, думаю, ты уже поняла.
Гудки. Тяжелые, мучительные, безнадежные. Резко заменив собой голос незнакомца, они оборвали последнюю надежду, последнюю веру в человечность.
Жгучие слезы тонкими ручейками струились по щекам Энн. Боль, которая пронзила ее сердце, не шла ни в какое сравнение с той, что оставалась от побоев Ларуса. Потрясенная услышанным, Энни осела на кровати и, подтянув колени к груди, уткнулась в них носом. В ее распоряжении был всего час, чтобы все обдумать и дать ответ Адаму — бездушному и безжалостному монстру. Всего час, способный перевернуть сразу несколько жизней. Всего шестьдесят минут... И слишком высокая плата за ошибку.
Первое желание — найти отца, рассказать все ему, просить о помощи. Но боль, разливающаяся телу, явно намекала: Ларус не займет сторону дочери.
Расстраивать и без того убитую горем мать тоже казалось Энн глупой затеей. А больше обратиться ей было не к кому.
Ничего не оставалось девушке, как согласиться на условие Адама — притвориться его невестой. В конце концов, Энн ничего не теряла. Играть роль невесты не значит быть ею на самом деле. Если бы не одно «но»: уезжать из Исландии в чужую страну, не зная местного языка, не понимая традиций и страшась местных законов, не имея никаких гарантий за спиной и совершенно не доверяя Адаму или, как его называл мужчина, Ясину, было верхом легкомыслия. И все же бросить Хинрика одного, не помочь, не оставить ему даже шанса на спасение она не могла.