— В кого у Энн рыжие волосы? — поинтересовался Адам, перебив Хилдер на полуслове. К его счастью, та сидела совсем рядом, и вопрос удалось задать весьма приглушенно, не привлекая всеобщего внимания.

— Ой, и вы туда же! — Обрадовавшись, что гость все же проявил интерес к беседе, Хилдер не сразу сообразила, что волновала его мысли другая. — Это избитая песня, Адам. В роду Ларуса все женщины рыжие и похожие одна на другую. Так что наша Энн — вылитая бабушка!

— А у Ларуса только одна дочь? — наклонив голову в сторону Хил и вложив в вопрос максимум обаяния, спросил Адам.

— Да, — прошептала Хилдер, тая под его обворожительным взглядом. — Энни — единственная. Но все говорят, что мы похожи.

Адам промолчал, наградив Хилдер снисходительной улыбкой. Похожи... Теперь-то он твердо понимал, что это значит.

За перешептываниями молодой человек чуть не упустил из вида Энн, которая, извинившись, встала из-за стола и отправилась к себе. Правда, сделав всего пару шагов, она остановилась и обернулась. Закусив костяшку указательного пальца, словно только что вспомнила о чем-то, Энн с улыбкой обратилась к гостю:

— Адам, если вы не передумали, минут через тридцать лошади будут готовы.

Адам кивнул и хотел было ответить, как вновь суровый голос Ларуса его опередил:

— Энн, думаю верным будет для Адама оседлать Гавроша, а ты возьми Странника. И, дочка, далеко не отъезжайте, хорошо?

Девушка кивнула и убежала, а ее отец устремил свое внимание к Адаму:

— Гаврош при всем своем спокойствии не уступает в резвости Страннику. Уверен, он вам понравится!

— Не сомневаюсь, — согласился Адам.

— Вы не подумайте ничего такого, — поспешил оправдаться Ларус. — Просто без должной подготовки седлать Странника опасно. А так вы сможете оценить коня со стороны.

Спустя полчаса по поручению отца Петер проводил гостя к конюшне, где его должна была ожидать Энн. Вот только девушки нигде не было видно.

— Вы подождите здесь, а я сейчас сгоняю за сестрой, — разволновавшись, засуетился мальчишка. — Ее, наверно, Хил отвлекла.

Парнишка убежал, а Адам не преминул воспользоваться ситуацией и набрал Ангура.

— Видел ее, Ясин? — вместо приветствия выпалил друг.

— Видел, Ангур, — согласился Адам, шагая вдоль пустых загонов. — Только никак не могу понять, как такое возможно.

Большинство лошадей в это время находились на улице, отчего внутри конюшни было весьма тихо и спокойно. Адам медленно продвигался в глубь здания, мягко, почти беззвучно ступая по деревянному покрытию.

— И я не могу, — выдохнул на том конце Ангур. — Что делать теперь собираешься?

— Не знаю, — задумчиво ответил Адам, остановившись метрах в десяти от денника, где еще вчера Ларус показывал ему коня. Но его внимание привлек не он, а тихий голос, ласково напевающий знакомую с детства мелодию. — Я перезвоню!

Сбросив вызов, Адам сделал еще несколько шагов по направлению к стойлу и замер.

Энни стояла, прислонившись лбом к морде Странника, и, с нежностью поглаживая его, напевала тому детскую песенку.

Бесстрашная, отважная, сумасшедшая и очень глупая! Была бы воля Адама, он и близко больше не подошел к этому строптивому жеребцу. В памяти свежи были его раздувающиеся ноздри и неуправляемые копыта. И уж точно ворковать с конем Адам стал бы в последнюю очередь.

— Что ты делаешь?! — грозно спросил он, наблюдая, как от неожиданности девчонка вздрогнула и замолчала. А потом подняла на него искрящийся взгляд, наполненный трепетной нежностью, и улыбнулась.

— Успокаиваю его, — тихо, почти шепотом ответила Энн.