– Я не хочу, не буду, не поеду! – начинаю артачиться, словно ребенок, готовая рыдать, топать ногами и верещать. Ведь он так не любит, когда я повышаю голос! Может, в конце концов, выкинет из дома за профнепригодность!

– Послушай меня, ты, пигалица, – цедит сквозь зубы, ловя меня за запястье твердой рукой и дергая на себя. Я падаю на него с этой чертовой лестницы, ахая и находя нежеланную опору в мужских крепких плечах. Наклоняет меня назад, надвигается сверху, как жуткий черный смерч. – Еще раз заверещишь, вырву твой болтливый язык! Поняла? Отвечай, ты поняла?!

Глаза сверкают, на меня дышит адское пекло, и я дрожащей массой повисаю в руках этого страшного человека. Мотаю головой сначала в отрицании, а потом, спохватившись, соглашаюсь с требованием.

– Один раз, поеду один раз, – выдавливаю из себя.

– Поедешь столько раз, сколько я скажу, сколько мне понадобится, – рычит он мне в рот, опаляя горячим дыханием кожу. По телу жалящими осиными укусами пробегает дрожь, меня охватывает непонятное волнение, и в точках нашего соприкосновения жжется.

– У меня свои планы, отпустите! – решаюсь на движение назад и приветствую свободу, стоя напротив мужчины и жадно ловя такой нужный кислород ртом.

– И какие же планы у тебя, девочка? – милостиво дает мне разрешение Басманов, изучая меня с ног до головы.

– Завтра я собиралась поехать в посольство за американской визой, а потом мы с подругой собирались уехать в Штаты.

– Интере-е-есно, – тянет он слова с совершенно противоположным сказанному значением. Руки скрещены на груди, в глазах – тонна скептицизма. Конечно, ему, как всем взрослым, так смешны мои мечты. Никто нас с Сашкой не понимает. А если озвучить наши планы Басманову, он и вовсе рассмеется. Но лучше он узнает от меня, чем раскопает сведения, вытряхивая душу из всех моих знакомых и родных, которые в курсе ситуации.

– Мы хотим поступить в танцевальную труппу или стать актрисами, – выкладываю как на духу, хмуро изучая мраморный пол.

– Почему в Америке? Почему не здесь?

– Здесь мы не поступили на театральный и не уверены, что поступим снова, мы с подругой не хотим терять время.

– Кажется, вы с ней катаетесь на розовых единорогах и скачете по радуге, – изгаляется бандит, а мне так больно от насмешки над нашей мечтой.

Скрепя сердце пытаюсь донести свою позицию:

– Всё не так уж и мифически, как вам кажется. Одна наша знакомая уехала в прошлом году в Америку и крутилась на площадке одного популярного сериала про танцевальную труппу, танцевала сначала в массовке, а потом привлекла внимание продюсеров и снялась в нескольких эпизодах. В следующем сезоне сериала она будет играть одну из главных ролей. Мы тоже хотим попробовать, вдруг повезет… – обрываю сама себя, поняв, что обнажила душу.

Так не вовремя, не перед тем человеком. Выставив себя наивной мечтательной дурочкой. Он не поймет, ни за что не поймет.

6. Глава 6

– Когда ты подрастешь, – медленно выговаривает Басманов, – то поймешь, что гораздо лучше синица в руке, чем журавль в небе. «Вдруг повезет», «возможно», «попробовать»… Ты что, с луны свалилась? Никто тебе за красивые глаза ничего не даст, придется попотеть, или заплатить бабла, или воспользоваться протекцией. Твоя подружка насосала себе роль, а теперь кичится и рассказывает вам байки. Точно такие же, как все эти актеришки, которые кормят публику рассказами, как подавали еду или покупали одежду, а нужный человек заметил их смазливую мордашку и сделал звездой. Ты серьезно веришь во всю эту брехню?

Кровь приливает к лицу, и я сжимаю кулаки.