Вот и сейчас я плавной, соблазнительной походкой от бедра вышла из комнаты в поисках своего строгого оценщика и застыла на балюстраде, смотря вниз в холл.

Басманов стоял на дорогом черном полу из мрамора и поглядывал на часы.

Мое внимание мгновенно приковал его нарядный вид. Мужчина оделся в черный строгий костюм, под которым светлым пятном выделялась кипенно-белая рубашка с бабочкой, и выглядел потрясающе. Аж дух захватывало.

Это я вынуждена была признать против собственного желания, всё во мне противилось тому, чтобы согласиться, что мерзавец чертовски хорош собой. 

Эти четко вылепленные скулы, придающая мужественности щетина, горделивый взгляд мрачных черных глаз, безжалостная улыбка на полных красивых губах...

Почему я любуюсь?

Недоброе предчувствие проносится ознобом по коже. Куда он собрался ехать и вхожу ли я в его планы?

Басманов нетерпеливо вздергивает запястье и смотрит на часы, а потом, словно почувствовав мое присутствие, задирает голову вверх. Звериное чутье его опять не обмануло.

Моим первым побуждением было спрятаться обратно в комнату, как жалкой жертве от хищника, но вместо этого я расправляю плечи и, подхватив подол, спускаюсь по лестнице. Держусь рукой за перила как за единственную опору.

Иду медленно, переставляя ноги по ступенькам, концентрируясь лишь на этих движениях и постоянно чувствуя на себе горячий раздевающий взгляд. Под ним я ощущаю себя голой, выставленной напоказ.

Я давно привыкла к подобным взглядам, ведь мужчины не считают зазорным пялиться на красивую женщину, но я не могу избавиться от ощущения, что с Басмановым всё иначе. 

От того, понравлюсь ли я ему, очень многое зависит.

Он молчал, когда я оказалась внизу. Рассматривал, придирчиво кривя губы. Гад и чертов перфекционист.

Я тебя уже обманула однажды, а ты так и не понял этого, нечего тут присматриваться и искать изъяны.

– Мне нравится наряд, который ты подобрала, – наконец выдает он весьма сомнительную похвалу. – Лана купила это платье на второй день нашей свадьбы.

Удивительно, что мужчина помнит подобные вещи. Не ожидала от него такого.

– Странно, – бормочу, но благоразумно решаю не озвучивать свои мысли. Прикусив губу, нервно тереблю блестящую ткань платья. Она тихо-тихо шелестит, и лишь этот звук проносится между нами в звенящей тишине дома.

– Что «странно»?

– Да нет, ничего.

– Говори, что ты подумала, – стискивает зубы Басманов, выражая всем своим видом, что я испытываю его терпение.

– Вы не похожи на человека, который разрешил бы жене в таком виде предстать перед гостями. Платье слишком прозрачное и открытое.

– Кто сказал, что я разрешил? – вздергивает он бровь и подставляет мне локоть.

Я в недоумении на него смотрю. Мы будем по холлу туда-сюда прохаживаться или что?

– Что вы задумали?

– Ты поедешь со мной на одно мероприятие. В качестве моей жены, конечно же. Я удостоверился, что ты весьма похожа на нее. Роксолана ни с кем не была близка, поэтому ты с легкостью заменишь ее. Будешь ходить за мной и пить шампанское.

– Подождите. Мы так не договаривались! – начинаю я спорить, поверженная в шоковое состояние. – Я не одевалась для выхода! Я никуда не собираюсь! Это платье максимум для сцены или для… для… – всплеснув руками, я жутко краснею от собственных мыслей. – Для уединенного романтического ужина. Вы же сами сказали, что запрещали жене в нем выходить!

– Кончай верещать, – резко и спокойно обрывает он мои возражения, – я заплачу тебе по привычной таксе. Ты выполнишь свою работу. И да, ты права, я запретил Лане выходить в свет в этом платье. Но мы посмотрим, что будет, когда она в нем появится. Когда ты в нем появишься.