И тут я вспомнила Ирину Муравьёву в фильме «Москва слезам не верит» (благодаря Брошке, я его раз пятьсот посмотрела), а конкретно момент, где она такая в трубку с важным видом вещала: «Да, да! Прямо все в Москву лезут, будто она резиновая!»

– Бедняжка, – противным, сочащимся сочувствием голосом протянула я. – Эк тебя угораздило работку себе выбрать… молоко за вредность не платят, нет? Даже не знаю, как бы я справилась, если б мне для блага Родины нужно было вешать лапшу на уши гнусным диверсантам, потрахивая их в процессе дела.

– До этого раньше не доходило! – Элар даже побелел от злости, так его мои слова задели. Что, дружок, правда глаза колет? – До этого хватало моей силы! Запах я специфический выделяю – по желанию. Поняла? Ни одна баба устоять не может!

Не говоря ни слова, я потянулась за бутылкой вина. Но, видимо, жажда крови так отчаянно и ярко отпечаталась на моём лице, что проклятый куратор вспомнил о своём предложении в следующий раз во время драки пользоваться подручными средствами, и перехватил меня на полпути.

– Да! Да! – раздражённо выкрикнул он. – Да, пытался тебя соблазнить! Нет, не собирался доводить дело до конца! Думал, подпишешь договор – и всё, можно больше тебя не обрабатывать! Со всеми же остальными срабатывало! Да и как могло не сработать, если у меня сила рода!? Мой прадед инкубом был. Мне и делать ничего не нужно было, только позволить тебе дышать воздухом рядом со мной. Откуда ты только свалилась на мою голову!

И вот только тут до меня дошло, что не было никакой любви с первого взгляда. И вдруг так обидно стало! А я ведь радоваться должна, что на самом деле не влюбилась в этого козла, а просто под… типа под наркотиком была.

Но ничего и близко похожего на радость я отчего-то не ощущала.

– Отведи меня к сестре, – проговорила я убитым голосом, обмирая от ужаса из-за того, что готова снова разреветься. – Пожалуйста.

– После того, как нормально поешь, – ответил он. – В аусторию тебя не потащу, чтобы не мучить. Велю, чтобы сюда горячего принесли.

5. Глава 5. Невиноватая я! Он сам пришёл

Всю дорогу до больничного крыльца и потом, когда мы ждали появления Бро, или Йонаса, или их обоих, я с опаской поглядывала на Элара, не веря, что всё вот так закончится, и дюк не приготовил для меня очередную каверзу. Не могу сказать, что читала мужчину, как открытую книгу, но одну вещь я всё же усвоила: он просто король подвохов!

День уже во всю катился к вечеру, когда мою сестру всё же выпустили из целительского заточения. Она выглядела отдохнувшей. Щёки, утратив свою зеленоватую бледность, наконец, снова порозовели, но в глазах затаился тревожный испуг.

Стремительно сбежав со ступенек, Брошка подлетела ко мне и, окинув цепким взглядом мой ни разу не покерфейс, фыркнула рассерженной кошкой и, немедленно определив причину моего далёкого от спокойствия состояния, выставила в сторону Элара указующе-назидательный перст.

– Послушай, ты… – Маленькая Бронислава Потёмкина свой светлой макушкой едва доставала грозному куратору дюку Элару до середины груди, но, как бы парадоксально это ни звучало, именно она выглядела угрожающе. – … хуратор недоделанный, я тебе на твоих ко-ко пинцетом все волосья повыдёргиваю, если только узнаю, что мой ребёнок плакал из-за тебя.

Элар растерянно моргнул, пытаясь переварить угрозу Бро, а переварив, отшатнулся от неё, скорее, в шоке, чем в испуге, и обронил сквозь стиснутые зубы:

– О, Боги Олимпа! За что мне всё это?

Я презрительно фыркнула (Надеюсь, что всё же презрительно) и закатила глаза к ярко-голубому послеобеденному небу. Уж в чём в чём, а в том, что Элар за свою жизнь успел немало нагрешить, сомневаться не приходилось. Вот взять, к примеру, меня…