Элар тяжко вздохнул, а потом зачем-то сел прямо на пол, сложив ноги по-турецки, посмотрел на меня непонятным взглядом и вдруг тоскливо поинтересовался:

– А как точно звали эту вашу вампиршу? Фамилию, случайно, не помнишь?

– Почему не помню? Отлично помню. Звали её Аглая Ксенаки. Хочешь, чтобы я внешность описала?

– Не надо, – скривился он. – Знаю я её внешность. Ещё один вопрос. Ни у тебя, ни у твоей сестры точно нет никаких магических способностей? Только не фыркай, ради Олимпа! Ведь есть в вашем мире шептуньи, гадалки… Ни ты, ни Бронислава, допустим…

Я рассмеялась.

– Что за чушь? – Даже пальцем у виска покрутила для большей достоверности. – Магические способности? Не кажется ли тебе, что я уже как-то старовата для Хогвартса?

После моих слов Элар громко застонал, так, словно я ему ещё раз кулаком по налившемуся кровью пятну на скуле врезала.

– Так вот почему на вас моя сила не действует! – воскликнул он. – Я себе голову сломал, а вы, оказывается, огнецы!

В моём представлении за словом «огнецы» отчего-то крепились какие-то рыжебородые гнусные старцы, но внутренний голос с непонятной уверенностью твердил, что это заблуждение.

– Огнецы – это вроде как зарницы, – заметив моё смятение, пояснил Элар. – ненастоящие молнии, понимаешь? Вы как мёртвая зона. Рядом с вами ни одно заклинание, ни единый природный дар не работает так, как надо. Вообще не работает, уж если на то пошло. Во имя Олимпа! Теперь ты просто обязана подписать это проклятое дополнение! Ты понимаешь, что специалисты твоего уровня у нас на вес золота?

Я не понимала. Ну, честно. Даже если вдруг взять и сойти с ума на столько, чтобы поверить в магию (Хотя… Гарри Поттер смог же. А я чем хуже?), то как в эту веру вписать то, что магглы (читай, огнецы) у них тут на вес золота? Какая от меня может быть польза? И уж точно я не собиралась ничего подписывать. К счастью, прямо сейчас Элар от меня этого и не требовал.

– Наверное, пришла моя очередь сказки рассказывать, – насмешливо хмыкнул он, а я, злобно насупившись, подумала, что доморощенный куратор зубы мне заговаривает. Врёшь, не возьмёшь. Я, конечно, дурочка, раз позволила себя так глупо вокруг пальца обвести, но больше этот номер не пройдёт. В сексуального обаяшку отказываюсь верить. – Те самые, которые быль. Готова слушать?

Я нехотя кивнула. А что делать? Мне больше хотелось поскорее вернуться к Бро, но раз уж появилась возможность что-то узнать о том месте, где мы очутились, надо ею пользоваться.

– Давным-давно это началось, – произнёс это сказочник, мягко мне улыбаясь при этом. – Атлантида тогда ещё не находилась на перекрёстке миров, а теперешний Славой был представлен лишь главным храмом. Тем самым, ты видела, когда мы над ним пролетали. Он из чёрного камня и с белоснежным Посейдоном на крыше… Или ты всё же боишься высоты и не смотрела по сторонам?

– Не боюсь, – недовольная тем, что меня всё же втянули в разговор, огрызнулась я. – Видела я ваш храм. Дальше рассказывай.

– О Посейдоне-то ты, наверняка знаешь, – оживился Элар. – Про то, что он старший брат Зевса-громевержца, которого как мать Рея спасла от пожирания собственным отцом Кроносом, про то, как тот поднял восстание и вызволил сожранных братьев, полагаю тоже… А если и не знаешь, то к нашей истории это всё равно только косвенно относится. Я тебе лучше расскажу, как основатель нашего города разводился.

– Да разве ж боги разводятся?

Я даже перепугалась, когда вопрос задавала. Ну, в самом деле, я о разном слышала: убивают друг друга, живыми в землю закапывают, съедают живьём… Но чтоб разводились – нет. И как, спрашивается, я столь важную главу в мифах и легендах Древней Греции смогла пропустить? Впрочем, про тринадцатый подвиг Геракла тоже не во всех книжках было написано…