И вот сейчас я высыпала всё мыло на кровать и выбирала – ромашковое, овсяное или шоколадное? А может быть крапивное? Сделать непростой выбор помешал звонок в дверь.
Недоумевая, кто бы это мог звонить так поздно, я пошла открывать дверь.
На пороге стоял Иван Тимофеевич, сосед.
– Добрый вечер, Лидия Степановна, – поздоровался он, – вас к телефону. Междугородка.
Я вздрогнула.
Когда шла к соседу, первая мысль была, что это Иван Аркадьевич. Брала трубку с затаённой надеждой, что вот сейчас я ему всё про Альбертика расскажу, нажалуюсь и он разберется и всё будет хорошо. И мне не надо будет прилагать лишних усилий.
Но это оказалась Зоя Смирнова. Звонила из крымского курорта и тон голоса был радостно-приподнятый:
– Лидочка! Лидуся! Ты представляешь?! Здесь такая красота! Горы, море! А какой здесь воздух! Его же пить и пить хочется! И лаванда! Здесь растёт лаванда! И кипарисы…!
– Зоя, – перебила поток радости я, – ты мне звонишь так поздно, на ночь глядя, чтобы сообщить, что в Алуште растут кипарисы и есть горы?
– Ой, Лидочка! – засмеялась в трубку Зоя, – ты всё такая же сердитая. А жизнь ведь прекрасна!
– Зоя, – догадалась я, – ты там загуляла что ли?
– Ну почему ты сразу всё опошляешь?! – возмутилась Зоя, но сразу же засмеялась, – Лида! Ты представляешь?! Я встретила здесь любовь! Это так чудесно! Любить и быть любимой! Это такое счастье!
– Зоя, – попыталась вернуть подругу на землю я, – ты там гуляй, сколько угодно, никто ж тебе ничего не говорит. Но зачем ты мужу это рассказала? Ты в своём уме?!
– Потому что я не собираюсь возвращаться! – защебетала Зоя. – Виталик из Сургута. И мы уедем с ним в Сургут.
Я мысленно застонала. Вот дура, простигосподи! Но вслух сказала:
– Зоя! А как же дети? Как работа?
– Вот поэтому я тебе и звоню!
Глава 5
– Так, Зоя, – тон моего голоса потяжелел, – а от меня ты чего хочешь?
– Лидочка! Лидусенька! – промурлыкала Зоя просительно, – будь другом, ты же у меня одна единственная, самая-самая лучшая подружечка…
– Зоя! – повторила я более настойчиво. – Говори!
– Помоги мне… – пролепетала Зоя.
– Больше двух червонцев не могу! – отчеканила я непреклонным тоном.
– Каких червонцев?
– До получки.
– Да нет же! Мне не деньги нужны… – сделала паузу Зоя, ожидая, что я сейчас должна задать вопрос «а чем же тогда тебе помочь?».
Но я промолчала.
– Лида! – опять завела старую пластинку Зоя, – помоги мне-е-е-е…
– Чем помочь, – таки не выдержала я, – говори быстрее, время позднее, соседи спать уже давно хотят.
– Ты можешь забрать моих Пашку и Лёшку, когда они с лагеря приедут, и отвезти их в Лопуховку, к моей маме?
– Зоя, ты с ума сошла? – аж поразилась я, – как это я, совершенно посторонний человек, могу увезти куда-то чужих детей? Это же подсудное дело!
– Ну, скажешь, что я тебя уполномочила, – после секундной паузы выдала очередной «перл» Зоя.
– А сама почему не приедешь? – не поняла я её выкрутасов.
– Да не хочу я козла этого вечно пьяного видеть, – фыркнула с той стороны в трубку Зоя, – как вспомню его опухшую морду – так тошно мне.
– Зоя, ты совсем там от любви с ума сошла? – рассердилась я, – сама приезжай и с мужем своим разбирайся. И детей вози куда хочешь. Но сама. Меня в это втягивать не надо!
– Лида, но он же меня прибьет, – заныла Зоя.
– А меня, значит, не прибьет? – поразилась я такой то ли наивности, то ли наглости подруги. – Или меня не жалко? Он уже и так ко мне вчера на разборки приходил. Пьяный, между прочим.
– Лида, я не знаю, что делать, – разрыдалась в трубку Зоя.
– А маму почему не попросишь, чтобы она съездила и сама их забрала, если всё уж так серьёзно?