В кабинет, протопав по коридору, вошел участковый Хурадов – ладненький румяноликий кавказец в пригнанной милицейской форме с погонами младшего лейтенанта. Бросил руку к фуражке:

– Товарищ председатель поселкового совета! Младший лейтенант милиции Хурадов по вашему приказанию прибыл.

– Ты уж три дня как должен был прибыть. И без всякого приказания, – осадил весельчака Понизов. – Ты помнишь, что у тебя на участке произошло? У тебя поссовет подломали. Советскую власть – мать твою кормилицу – ограбили. Печати украли! – Понизов, добавив голосу грозности, потряс пальцем. – Меня, председателя поссовета, можно сказать, полномочий лишили. Потому что какой же я председатель без печати?

Отвернувшись от растерявшегося участкового, подмигнул То омс у.

– Так… работаем, Николай Константинович, – пролепетал Хурадов. Напускная бравада исчезла, – председателя поссовета, в прошлом капитана милиции он боялся.

– Тогда давай, – Понизов требовательно протянул руку. В нетерпении пошевелил пальцами.

– Ч-чего?

– Результаты давай! За три дня ты наверняка гору свидетелей и доказательств перелопатил! Может, уже и преступление раскрыл? Ну же! Поделись!

Участковый принялся отчаянно постреливать глазами на посторонних.

– Ты что, вообще по краже не работа л?! – сообразил Понизов.

Хурадов удрученно выдохнул:

– Верите? Ни минуты свободной. Выполняю задачу, лично поставленную начальником райотдела подполковником Сипагиным. Велено бросить все силы на раскрытие преступной деятельности кооператора Щербатова.

– Чьей? – не поверил своим ушам Понизов.

– Щербатов по кличке Борода, – доверительно сообщил Хурадов. Сверился с материалами. – Живет в Бурашево, в собственном доме, где разводит в пруду карасей. Владелец гранитной мастерской, в которой вытесывает памятники.

– Про этот кооператив весь поселок, да и весь Калинин знают, – поторопил его Понизов.

– В райотдел милиции поступило анонимное заявление, что кооператив фиктивный. Числятся Щербатов с женой да старухой тещей. А фактически под прикрытием кооператива Щербатов у себя дома выбивает портреты на памятниках и деньги кладет в карман. К тому же, как стало ясно из анонимного заявления, – Хурадов заговорил с придыханием, – использует чужой наемный труд. Даже без оформления. Мне поручено осмотреть районные кладбища, установить памятники, изготовленные Щербатовым, допросить заказчиков, что деньги платили напрямую…

– И дальше?!

– Будет возбуждено уголовное дело по статье 153 Уголовного кодекса – за частнопредпринимательскую деятельность. И если я справлюсь, меня переведут в ОБХСС, – Хурадов сладко зажмурился.

Глаза прибалтов расширились.

– А вы говорите – «перестройка», – бросил им Понизов. – Хурадов, на дворе девяностый год. Акционерные общества одно за другим появляются. Банки частные! А вы собрались мужика гробить по какой-то лохматой статье…

Хурадов насупился.

– Подполковник Сипагин говорит, что раз статья за частнопредпринимательство не отменена, значит, по ней можно сажать.

– Ну, вот что! – обманчивое добродушие покинуло бывшего опера. Он возложил на хрупкое лейтенантское плечо массивную лапищу, задумчиво потрепал погон. – Ты участковый! На твоей территории ограблен поссовет. Кража на контроле. И если немедленно ею не займешься, ты у меня не то что мимо ОБХСС пролетишь, но и из ментовки вылетишь. И никакой Сипагин не поможет. Потому что, когда нажмет облисполком, он первый тебя сдаст. Это понял?!

Хурадов сглотнул, – видно, и впрямь понял.

– Так вот. Немедленно выезжай в Тургиново и выясни, где были твои подна дзорные со сто первого километра в ночь кражи. Поминутно выясни. Прихвати для прикрытия какого-нибудь пожарного и обшарь общагу. Если обнаружишь что-нибудь из поссовета, изымай официально, протоколом обыска. Вопросы есть?