Убрав ноут и папку в свою комнату, я быстро помыла посуду и хотела уйти, но в последний момент притормозила. Остановилась на пороге, глядя, как он открывает банку гречневой каши с мясом, вдохнула поглубже.

- Вань, ты всерьез насчет того, что мне… на лодке по озеру?

Он аккуратно вскрыл банку, вывалил содержимое в кастрюльку и поставил на плиту. И только после этого повернулся в мою сторону. Меня эта его манера всегда бесила: потянуть с ответом так, чтобы нервы начали гудеть, как провода ЛЭП.

- Ну что, нажаловалась Наденьке? – спросил, подрагивая ноздрями. – Типа я тебе мало содействия оказываю в охуительно важной научной работе?

По делу я сама прекрасно загибала матом в три наката, особенно когда в экспедициях приходилось приводить в чувство рабочих или лаборантов. А вот в разговоре не терпела, потому что этим мат обесценивался. Как из пушки по воробьям. Иван прекрасно это знал и крепкое словечко специально подчеркнул голосом.

- Я не нажаловалась, а попросила чуть больше помощи в отсутствие лаборанта, - ответила, втиснув ногти в ладони. Спокойствие, Саша, только спокойствие. – Ты прекрасно знаешь, что на веслах я столько не пройду. А без проб по всей площади моя поездка сюда бессмысленна.

- Твоя поездка сюда в любом случае бессмысленна, - пожал он плечами, помешивая кашу ложкой. – Во всех смыслах. Потому что ты хренью занимаешься. Когда коту нечего делать, он лижет яйца. Как английские ученые из анекдотов.

Я понимала, он говорит так, чтобы посильнее меня задеть. А раньше поддерживал во всем – что бы я по работе ни делала. Если только иногда дразнил Гретой Тунберг*, но уж точно без желания обидеть.

- Ну да, ну да, - кивнула я. – Я хренью, а твой диссер о донных отложениях Чудского озера перевернул мировую науку. И Нобеля тебе не дали только по политическим соображениям.

Надо было срочно тормозить, потому что дело шло к очередной громкой ссоре. Я видела, как напряглись его плечи, когда он отвернулся к плите. Показалось, что запахло озоном. Ответа ждать не стала, ушла к себе и закрыла дверь. Легла на кровать, уставилась в потолок.

Шутки шутками, а ситуация и правда складывалась не из приятных. Для качественного и количественного анализа мне нужно было делать минимум десяток проб и посевов ежедневно в течение двух недель, а лучше больше. Из десяти – пятнадцати разных мест озера. Ванькина докладная о росте диатом была основана на визуальных наблюдениях и нескольких пробах, мне это абсолютно ничего не давало, кроме исходной точки. А гребец из меня тот еще. Может, километр и вытяну, но потом руки подадут в отставку, вместе с плечами, шеей, спиной и всем прочим организмом.

Снова звонить Надежде и жаловаться уже конкретно?

Пока я размышляла, за дверью раздались шаги, замершие у порога. Потом короткий стук.

- Да?

- Наметила точки на карте? Где пробы брать? – Иван приоткрыл дверь, но заходить не стал.

- А-а-а… д-да.

Именно этим я и занималась весь вечер, исходя из глубины, течений, донного и берегового рельефа, загрязненности воды и кучи других факторов. Наметила десять основных мест и пять запасных, на тот случай, если что-то окажется не так. Но в идеале лучше было бы охватить все. Для такой площади пятнадцать проб - это критический минимум.

- Завтра с утра поедем, - он смотрел себе под ноги и вообще был похож на человека, который вынужден смириться с поражением. Качнулся с носка на пятку и спросил: - Ты мыться будешь?

Черт, совсем забыла, что надо протопить баню. Теперь, наверно, уже поздно. Придется набирать теплую воду в рукомойнике и поливаться из ковшика. Хорошо хоть искупалась днем, а то совсем бы псиной несло.