Она захлопала глазами так жалобно, что я сама себе показалась невероятным циником.

- Надо мыслить шире, Труви, - сказала я ей. – У нас есть сахар. У нас есть сад. Да ещё какой – ого-го какой сад! Варенье, ты говоришь, стоит очень дорого?

- Да, но… - залепетала она.

- Но здесь почти никто не покупает, - закончила я за неё.

Ветрувия уныло кивнула.

- Значит, нам надо расширить рынки сбыта, - подытожила я.

- Че-е-го? – протянула она и захлопала глазами ещё изумлённее.

- Если торговать вареньем в город, - сказала я, уже строя планы, - у нас есть надежда заработать и преумножить. Продадим сахар – получим конечную, неизменяемую сумму, которую потратим на пустяки и останемся ни с чем.

Она смотрела на меня, как на привидение.

- Не грузись, - произнесла я со вздохом. – Пойдём завтракать, а потом будем думать насчёт заработка и преумножения капитала. Морковкины выселки! Это надо же!..

9. Глава 9

Дом встретил нас, радостно сверкая новенькими стёклами. Будто улыбался и подмигивал. Ветрувии было явно не по себе, но я чувствовала себя, как целенькое, чисто вымытое стёклышко, и только что не отражала солнечных зайчиков.

Перед приготовлением завтрака я настояла, чтобы Ветрувия вымыла руки.

- Зачем? – поразилась она, пока я лила ей воду из кувшина. – У меня чистые руки, посмотри!

- Грязь может быть и невидимой, - я тут же прочитала ей маленькую лекцию, что руки надо мыть как можно чаще, особенно перед тем, как прикасаешься к продуктам – в этом залог здоровья, прекрасного самочувствия и красоты.

Услышав про красоту, Ветрувия сразу со всем согласилась, хотя пока чистила морковку и лук, поглядывала на меня озадаченно и почти с опаской.

Я тем временем взялась осмотривать содержимое кухонных шкафчиков и полок.

Судя по всему, Джианне похозяйничал и здесь. Часть посуды была медной, без следов копоти и почти не запылившаяся, а значит, появилась в этом доме недавно. Ветрувия выбрала то, что ей нужно – котелок, сковороду, ножи и ложки, а «странную» по её словам посуду убрала подальше.

Среди «странного» я обнаружила всевозможные ситечки, мерные стаканчики, ложечки, весы двух размеров – большие, с чашами размером на горсть, и совсем миниатюрные, очень тонкой работы. Маленькие весы лежали в футляре с такими же крохотными гирьками, на которых были нацарапаны римские цифры. Похоже, Джианне планировал заняться вареньем всерьёз. Но почему не рассказал обо всём родным? Ведь варенье – это семейное дело… Да и такой набор посуды больше подходит для аптекаря, а не для повара.

- Труви, - позвала я, заканчивая рассматривать посуду и переходя к полкам, где стояли плотно закупоренные горшочки, бутылки и пузырьки. – А как утонул мой муж? Что произошло?

- Несчастный случай, - пожала Ветрувия плечами, смешивая в миске несколько яиц и добавляя щепотку соли. – Выпил с местными, пошёл домой берегом озера, потому что так ближе… Наутро его нашли на берегу. Ты очень плакала.

- М-м, ясно, - промычала я. – А у него врагов здесь не было?

- Каких врагов? – Ветрувия посмотрела на меня удивлённо. – Мы здесь живём только с зимы, ещё толком ни с кем не познакомились. Поссориться точно ни с кем не успели. А почему ты спрашиваешь?

- Да адвокатишка что-то болтал про то, что тело Джианне не хотят отдавать для похорон. Намекал на убийство.

- Убийство?! – моя подруга чуть не уронила ложку. – Какой бред! Кому бы понадобилось убивать Джианне? Да и он утонул – это все знают!

- Всё так, - согласилась я, откупоривая по очереди горшочки и пузырьки, и принюхиваясь, - но не забывай, что меня тоже чуть не убили. Возможно, кто-то хотел получить те денежки, что занял мой муж. А денежек… - тут я чихнула, потому что в одном из горшочков оказался молотый чёрный перец, - а денежек нет.