Я задернула перед носом слуги полог. Скинула с себя покрывало и как следует натерлась приятно пахнущей, слегка холодящей кожу, мазью.

Как ни старалась, но до некоторых частей спины не дотянулась. Замотавшись в простыню, я легла на кровать. Развернувшись на живот, позвала:

– Намажьте мне, пожалуйста, спину! – не умру, если до меня дотронутся руки мальчишки Данта.

Как же я ошибалась! Когда я повернулась поблагодарить за массаж, на меня смотрел Конд Корви.

– И все–таки мне удалось потереть вам спинку, – произнес он, вытирая руки о полотенце. – Я всегда добиваюсь того, что задумал. Помните об этом, милая Паулина.

– Какие мелкие у вас желания, – скривилась я, натягивая на себя одеяло.

– От малого к большему. Вы и не заметите, как будете полностью принадлежать мне.

Я только посмеялась над самонадеянностью молодого короля.

9. Глава 9

Несмотря на мои надежды, Конд Корви не ушел: в очередной раз за ночь, он принялся снимать с себя одежду.

– Что вы делаете, Ваше Величество?

– А на что это похоже? – он стянул рубашку, оголив торс.

То, как красивый мужчина раздевается – особый вид искусства. Я не имею в виду стриптиз. Там низменная основа, задействующая порочное стремление к сексу. Здесь же я видела иное. Король расстегивал пуговицы, а у меня замирало сердце. Освобождал от ткани развитые плечи, а я переставала дышать. Мои чувства были сродни ожиданию, которое испытываешь, распаковывая подарок на день рождения – все в тебе трепещет от радостного предвкушения. Конд не замечал, что я наблюдаю за ним – все его движения были естественными, без намерения соблазнить меня. Мне пришлось тряхнуть головой, чтобы избавиться от наваждения.

– Пришел ваш черед спать на диване, – когда король взялся за пуговицу штанов, я указала ему пальцем на прокрустово ложе. – Мне, больному человеку, положены более комфортные условия.

– Хотите, чтобы после сна на диване у меня сделалась кривой шея? – он склонил голову набок. – Или ходил в раскоряку, как утка, готовая снести яйцо?

– Да боже ж ты мой! Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое. Дали, наконец, выспаться. Вы не замечаете, что совершенно несносны? У меня руки чешутся стукнуть вас по темечку!

Да, я знаю. Запрещенный прием. Но мне на самом деле нужно было остаться одной. Если на меня так действует обыкновенное расстегивание рубашки, то что будет, когда Аполлон ляжет рядом?

Я выдохнула и попыталась взять себя в руки. Что это? Почему я так остро реагирую на Конда Корви? Побочное действия от прописанной доктором мази? Или последствия массажа спины, сделанного самим королем? А может, опять приворотная магия? Нет–нет, гнать его от себя! Пусть обижается, но я не собираюсь отдаваться первому встречному представителю чужого мира. Мне курортный роман ни к чему. Пусть соблазнитель хоть трижды будет королем и раскрасавцем. Майся потом на Земле от воспоминаний и нереализованных возможностей. Лучше совсем не начинать.

– И это ее благодарность, – скорбно произнес Конд и, подняв брошенную на пол рубашку, напялил на себя. – Хорошо, я уйду, раз уж вы так отчаянно призываете на помощь бога. Я уважаю чужую религию. Но… – он немного подумал, однако не решился продолжить тираду, полную упрека, и просто махнул рукой. – Неприятной вам ночи, леди.

И ушел. А я призадумалась над его последним пожеланием.

Что значит, неприятной ночи? Без его Величества свет мне будет не мил? Так я его потушу.

Я со всей силой дунула в лампу – не знала, как она «выключается». Огонь возмущенно дернулся, но послушно погас.

Я легла, положив ладони под щеку. Анализируя прощальный спич Конда Корви, улыбнулась. Хоть и не хорошо всуе поминать имя Господа, но оно странным образом усмирило несносного самодержца. Неужели у меня появился кнут?