– В моем кабинете на четвертом этаже есть запасной выход, Эрнест. Ты можешь входить через магазин на углу, и никто не будет знать, что ты находишься в посольстве.

– Прекрасно, – ответил Хемингуэй. – Можно считать, что мы уладили это.

Браден кивнул.

– Во-вторых, – негромко сказал он, – тебе придется взять в свою команду господина Лукаса.

– Вот как? – Все еще улыбаясь, Хемингуэй посмотрел на меня ледяным пронизывающим взглядом. – Это еще зачем?

– Джо консультирует Госдепартамент по вопросам контрразведки, – объяснил Браден. – Он прекрасный практический работник. Я встречался с ним в Колумбии, Эрнест. Он был очень полезен там.

Хемингуэй продолжал буравить меня взглядом.

– И чем же он может оказаться полезен „здесь“, Спруилл? – Не дождавшись ответа посла, Хемингуэй обратился ко мне:

– Вам знакома Куба, господин Лукас?

– Нет, – ответил я.

– Бывали здесь когда-нибудь?

– Ни разу.

– Habia usted espanol[5]?

– Si, – ответил я. – Un poco[6].

– Un poco, – с легким презрением повторил Хемингуэй. – Вы носите с собой пистолет, господин Лукас?

– Нет.

– Знаете, как из него стрелять?

– Теоретически, – сказал я и пожал плечами. Мне не хотелось продолжать это собеседование при приеме на работу.

Видимо, посол разделял мои чувства, потому что он сказал:

– Это второе и последнее условие, Эрнест. В Госдепе настаивают на нем. Им нужен связной.

– Связной, – произнес Хемингуэй, смакуя слово, будто какое-нибудь французское ругательство. – И перед кем ты будешь отчитываться, Джо?.. Я могу называть тебя по имени?

Я улыбнулся.

– Только перед вами. По крайней мере до завершения операции. Потом я составлю рапорт для начальства.

– Рапорт, – повторил писатель, посерьезнев.

– Да, рапорт, – сказал я.

Хемингуэй потер нижнюю губу костяшкой пальца.

– Значит, ты никому не будешь докладывать, пока мы работаем вместе?

Я покачал головой.

– Это входит в твои обязанности, Эрнест, – сказал Браден. – Ты будешь иметь дело с Бобом и Эллисом… либо связываться непосредственно со мной, если того потребуют обстоятельства. Джо Лукас будет твоим заместителем… впрочем, можешь распоряжаться им по своему усмотрению.

Хемингуэй рывком поднялся на ноги и подошел ко мне.

Нависнув надо мной, он потребовал:

– Покажи мне свои руки, Джо.

Я протянул руки.

Хемингуэй повернул их к себе ладонями, потом тыльной стороной.

– Ты занимался настоящим делом, Джо. Не просто отстукивал на машинке доклады. Вот эти пятна, наверное, старые ожоги?

Я кивнул.

– Умеешь ходить на малых судах?

– Довольно неплохо, – ответил я.

Хемингуэй выпустил мои руки и повернулся к послу.

– Так и быть, – сказал он. – Я принимаю ваши условия и нового члена команды. Когда я могу начать свое „Хитрое дело“, Спруилл?

– Может быть, завтра?

Хемингуэй широко улыбнулся.

– Может быть, сегодня? – Он быстрым легким шагом двинулся к выходу. – Боб и Эллис, я угощаю вас выпивкой за обедом… Джо, где ты остановился?

– В „Амбос Мундос“, – ответил я.

Писатель кивнул.

– Я жил там когда-то. Написал там большую часть чертовски хорошей книги. Но ты там больше не живешь, Джо.

– Не живу?

Он покачал головой.

– Если ты хочешь участвовать в „Хитром деле“, должен поселиться в нашей штаб-квартире. Собирай свои вещи. Я заеду за тобой примерно в три часа. Поживешь в усадьбе, пока мы не переловим немецких шпионов или не устанем друг от Друга. – Хемингуэй кивнул послу и вышел.

Выйдя из посольства, я отправился в долгий путь до отеля „Амбос Мундос“, пробираясь по улочкам Старой Гаваны. Я купил в табачном киоске газету, прошагал до портового шоссе и спустился по улице Обиспо. За мной следили.