— Не спишь?

Приподнимаюсь на локте, чтобы видеть девушку, свернувшуюся клубочком на кровати, стоящей у противоположной стены спальни.

Услышав вопрос, Вария откидывает одеяло и садится. Она не имеет возможности рассмотреть меня в темноте, зато мне сложно не заметить отнюдь не самое счастливое выражение её лица.

— Я вас разбудила? — виновато звучит тихий голос.

— Нет, я тоже уснуть не могу, — успокаиваю фрейлину и, решив, что момент благоприятный, интересуюсь: — Чем ты занималась, пока я с Тогрисом гуляла?

— Мы с Ваймоном за вами наблюдали. На второй террасе сидели, там хороший обзор смотровой площадки.

— Подсматривали, значит, — не удерживаюсь от смешка.

— Ваш отец приказал следить, — оправдывается фрейлина. — И он оказался прав, вам ведь потребовалась поддержка. Мы сразу спустились, как только увидели, что гости к вам направились.

— Ну да, вряд ли папа не доверял Тогрису, скорее вот таким... — не договорив, замолкаю, потому что есть другой вопрос, который не даёт покоя. Именно его и задаю: — Вария, а Ваймон тоже тебе руки целовал? На руках носил?

— Нет, что вы! — пугается девушка. — Я ведь ему никто. И... это я его люблю, а не он меня.

Голос дрожит, срываясь, а я неожиданно осознаю, что брат действительно никогда не показывал своих чувств. По сути, я ведь и узнала о том, что он тоже влюблён, лишь вчера, и то совершенно случайно. А до этого о взаимности чувств фрейлины как-то не задумывалась даже.

Потому и ощущение вины накатывает особенно остро. Как же я могла быть к подруге настолько безразличной? Мне ведь действительно было не особенно интересно, каково отношение к ней брата. Ну влюбилась она, и что? Ведь все через это проходят! Теперь же воспринимаю происходящее иначе. Как любить, если не получаешь ничего в ответ?

В общем, словно меня толкнул кто, спрыгиваю на пол, чтобы забраться на кровать к фрейлине. Обнимаю за плечи, успокаивая.

— Прости. Я эгоистка, только о себе думаю.

— Это не так! — Девушка принимается убеждать меня в обратном. — Вы никогда не ставите себя выше других! Просто раньше у вас не возникало потребности вникать в чужие проблемы.

— Ты сейчас как наставница говоришь. Которой уже лет сто, и о нормальной речи она уже забыла, — смеюсь, укутывая её и себя в одеяло. Вечером во дворце становится прохладно. — И вообще, сколько раз я тебя просила перестать обращаться ко мне официально, когда мы наедине.

Вария задумывается, почти минуту сидит, покусывая губы, в итоге отрицательно качает головой.

— Не могу, простите, — жалобно звучит тонкий голосок. — Боюсь, что когда-нибудь забудусь и при всех неправильно к вам обращусь. Меня тут же выгонят...

— Ладно, как знаешь. — Вздыхаю, потому что рассчитывала на иной ответ, и вновь возвращаюсь к теме, с которой начала. — А ты уверена, что Ваймон к тебе ничего не чувствует?

И снова фрейлина впадает в ступор. Затем отвечает медленно, постепенно раскрывая то, что таила в душе.

— Я не знаю. Ему со мной приятно... иногда... Он улыбается, смотрит ласково... Но и холоден бывает тоже. Вчера моё общество его тяготило. Если бы не приказ, он точно бы меня отослал подальше. Знаете, Идилинна, я стараюсь поменьше об этом думать, просто живу, радуясь тем приятным ощущениям, что рождаются в его присутствии. Не хочу питать напрасных надежд. И иллюзий по поводу будущего у меня никаких — ваш брат на мне никогда не женится. Даже если влюбится.

— Но может попросить стать фавориткой, — срывается с губ, и я прикусываю язык. Ох, всё же не сдержалась!

— Э-э-э... Ну да. — Вария теряется, видимо, действительно не думала о таком варианте развития отношений.