– Эх, – досадливо произнесла Эмми и сначала на цыпочках, а затем быстрым бесшумным шагом устремилась обратно.

На ее лице играла улыбка, которую непременно нужно было спрятать. Никто не должен знать, что любопытство вновь одержало победу и наследница Эддингтонов ходила смотреть на незаконнорожденную. Да, это слово уже было знакомо Эмми, оно звенело в душе вопросами, искало ответы, волновало, но вовсе не смущало. О, если бы удалось выведать у взрослых остатки правды! Почему нельзя встречаться с черноволосой девочкой? И как победить путаницу, всегда появляющуюся в голове, стоит лишь увидеть эту самую Габи?..

– Незаконнорожденная, – уверенно сказала Эмми. В голосе не промелькнуло презрение и не вспыхнуло осуждение, наоборот, так обычно озвучивают известный факт, не более того.

Остались позади большие окна, ступеньки лестницы и гладкие перила, три картины в массивных рамах, широкие бархатные кресла и двери, двери, двери… Эмми с облегчением вздохнула и остановилась около столовой, размышляя: стащить сейчас что-нибудь вкусное на кухне или подождать обеда. Очень сложно принять решение… Меган наверняка уже ищет ее, чтобы начать урок географии, но как же хочется съесть ароматный бисквит с сахарной корочкой…

– Эмилия, ты что здесь делаешь? – раздался за спиной металлический голос тети Маргарет. – Разве в это время ты не должна находиться в классной комнате? Интересно, куда смотрит Меган… Или она забыла, что является твоей гувернанткой?

Развернувшись, Эмми встретила ледяной взгляд голубых глаз и нервно убрала руки за спину. Светлая кожа, темно-русые вьющиеся волосы, собранные на макушке в аккуратный пучок, чуть заостренный подбородок и привычно сжатые губы, подчеркивающие крайнюю степень недовольства. Пожалуй, Эмми не знала никого красивее тети Маргарет. И злее тоже не знала.

– Я уже собиралась пойти… Просто…

– Хватит бормотать жалкие оправдания, немедленно отправляйся на занятие.

– Да… хорошо… – Подхватив юбки, Эмми спешно устремилась к лестнице. Она бы побежала, но существовала весомая вероятность того, что и это может не понравиться тете Маргарет.

– За что мне такое наказание? Избалованная девчонка! – раздалось за спиной с резким раздражением.

Но Эмми не задели ни интонации, ни слова, она давно привыкла к подобному отношению со стороны тети. К тому же в душе подрагивало волнение, оставшееся после прогулки в правое крыло дома.

Габриэлла…

Тихая черноволосая девочка…

Незаконнорожденная.

– Наверное, Габи, однажды мы с тобой встретимся, – еле слышно произнесла Эмми, касаясь полированных перил. – Встретимся и обязательно поговорим.

Память довольно часто просыпается в тишине, когда не на что отвлечься и ничто не спасет от приближающейся душевной боли. Все в этом мире продумано до мелочей. Если в определенный момент ты должен вспомнить о важном или пустяковом, то тут уж выбора не будет. Дыши глубже, сжимай зубы, погружайся в прошлое и ищи ответы на вопросы…

Никита бросил последний взгляд на двор и закрыл окно. Качели не те, давно уж их поменяли. И скамейки новые. Но дорожки, песочница, клумбы… Много лет назад он играл здесь с пацанами в войнушку и больше всего боялся не плена или «ранения», а призывного крика матери: «Никита, пора обедать!» Невозможно уйти, если Витька сегодня разведчик (и он обещал раздобыть наиважнейшую информацию), а у Костика новый автомат…

– Да, было дело, – усмехнулся Никита, подошел к отцовскому письменному столу и коснулся конверта, лежащего рядом с настольной лампой. Помедлив немного, он резко убрал руку и направился в кухню, где шум чайника по-дружески спас от тяжелых мыслей.